Записка, спрятанная под подоконником одной из библиотек г. Асколь,
дата не указана

[indent]« Буду честен, я не помню ничего о своём раннем детстве и детстве в принципе. Совершенно не могу найти воспоминаний о себе до тринадцати, а затем — почти до полных двадцати — вспоминаю с трудом. Последующие годы пока ещё присутствуют в памяти, однако постепенно стираются. Например, мне уже затруднительно будет сообщить о своих мыслях в двадцать три. Есть, конечно же, исключения. Но они единичны.

[indent]В основном я не помню ничего из того, что случалось со мной, пока я бодрствовал.

[indent]Свои сны же, наоборот, я могу изложить, несмотря на прошествие стольких лет, слово в слово. Каждое из тех пугающих видений до сих пор ощущается весьма.. реалистично и остро. Все мои [несколько строк зачёркнуто так плотно, что бумага разорвана] путешествия. Я их помню. Это сложно забыть.

[indent]За прошедшие годы и [несколько слов снова плотно зачёркнуты] не-годы я научился многому.
[indent]Дары стоили того. »

Биография

[indent]— Фалик Тезауро, известный также как Даян или Эрин, родился в небольшом городе Глассо — провинции Асколь [Феррара] на удивление долгой и прохладной для этих мест зимой 4957 года. Его родители, Дино и Лудовика Тезауро, оба — весьма успешные нотариуса и переводчики документов [имперские диалекты], образованные, прогрессивные люди — не придерживались большинства правил Вирмарианства, также как — далеко не всегда совершали необходимые подношения Вирме и её пантеону.

[indent]Мальчик вёл себя странно для того, кто лишь появился на свет: не кричал и практически даже не шевелился. Внимательно он смотрел в одну точку в пространстве, однако там не было никого и ничего.
[indent]Акушерки, уже давно сплетничавшие о нерелигиозности семьи Тезауро, поспешили заверить Лудовику и Дино, что их сын стал подменышем, что мальчик был рождён без души из-за их пренебрежительного отношения к Вирме, и теперь внутри дитя поселился злой дух, изгнать которого никому не под силу. Также, вскользь, они заметили, что новорождённого стоит сегодня же отнести на могилу того человека, чей дух нашёл пристанище в его теле, и дать умереть, чтобы дух упокоился.
[indent]Дино и Лудовика выслушали последовательниц Вирмы, однако поступили иначе. Ждавшие и любившие своё дитя ещё задолго до его появления, супруги не желали убивать сына, потому обратились к знакомому ведуну с просьбой разобраться и помочь изгнать духа.

[indent]На кладбище, куда было решено пойти без Лудовики, без того слабой после родов, ведун выяснил: Фалик проклят. Вместе с его душой поблизости находилось нечто чуждое людям — неявное существо, весьма близкое к духам, однако совершенно не лярва и, тем более, не лар. Ведун решил, что будет в силах изгнать это, проведя ритуал. И духа удалось захватить, однако ненадолго.
[indent]Тот весьма легко освободился, и заклятие пут ударило в самого ведуна. Дино попытался атаковать духа, однако только рассмешил его [не способного умереть в человеческом мире]. Существо, не без насмешки, всё же признало решимость человека, предложив Дино сделку.

[indent]Мужчина должен был убить себя, тем самым поместив душу в нож, который ему предоставит дух, чтобы ребёнок мог жить. При этом существо уверяло, что не более не подселится в ребёнка, не станет вредить ему, пока мальчик находится в человеческом мире. Впрочем, дух умолчал, что связан с Фаликом непростым проклятием [преследования и мороки], и что оно ещё не снято, и уже, вероятно, не будет снято никогда, а лишь закрепится при ритуальном самоубийстве отца второго.
[indent]Замёрзшего, однако крепко спящего ребёнка Лудовика смогла найти через несколько часов, всё же прибыв на кладбище вопреки уговору. Мальчик не замёрз только потому, что был плотно укутан в тёплый плащ отца и не лежал на снегу. Сидящий около неизвестной могилы Дино, продолжал сжимать Фалика, несмотря на залитую кровью грудь. Он уже не дышал.
[indent]И ножа при нём не было.

[indent]— С той ночи на старом городском кладбище и по сегодняшний день Фалик попадает в мир духов каждый раз, когда спит [исключения бывают, однако это единичные случаи]. Данные «путешествия» происходят вопреки его воли, и ни заклятья, ни лекарства, ни что-либо другое не способны воспрепятствовать духам похищать сны Тезауро и Тезауро во снах.
[indent]При этом Фалик обнаружил, что не может говорить о снах, духах, а также — остальном, что он наблюдает в «Просторе». Вместо этого мальчик начинал вдруг рассказывать неизвестные ему истории, напоминавшие сказки, порой — весьма жестокие. Фалик, очевидно, не придумывал их. В таком возрасте он едва ли мог где-то слышать и, тем более, знать большинство из употребляемых в рассказах слов.
[indent]Лудовика показывала сына ведунам, но усилия её были тщетны. Она каялась в храме Вирмы, однако это также не давало эффекта. Однажды Фалик попросил её прекратить все попытки. С удивительным для ребёнка спокойствием он сказал, что переживаемое им не стоит жертв и, тем более, страданий его единственной матери, первого и последнего из любимых людей.

[indent]— Детство [и всю последующую жизнь] Фалика можно разделить на две части: ту, что проходила в человеческом мире, и вторую, которую он переживал по ночам. В отличие от последней, первая проходила спокойно: Тезауро был обласкан матерью и всегда получал ровно столько внимания, заботы и, что важно, свободы, что имел бы все шансы вырасти вполне здоровым [ментально] подростком, если бы не проклятие.

[indent]Каждую ночь он обнаруживал себя в бескрайнем, тёмном и очень — очень — странном лесу. Фалик помнил его ещё с младенчества: небольшую терновую колыбель, стоявшую на поляне под лунным светом, листья тиса, лежащие в ней — очень плотные и горьковатые на вкус, то, как постепенно, со временем, их становилось всё больше и как они, в итоге, «вытолкнули» его на землю. Как он ползал по лесу. И как он сделал свои первые шаги там. Немногим раньше, чем это произошло в человеческом мире.

[indent]Годы шли. Мальчик продолжал исследовать лес, в котором каждый раз находил себя по ночам. По мере продвижения в чащу — или из неё; это не было ясно — он видел много необычных вещей: чудаковатые деревья, травы и цветы, тайники, символы, вещи и ловушки, в большинство из которых Фалик каждый раз попадал, просыпаясь затем с ощущением сильной боли.
[indent]Затем он научился обнаруживать опасность раньше, чем коснётся её. А ещё через некоторое время понял, как можно обходить и ломать ловушки, что позволяло ему исследовать лес многим больше, чем до того. Фалик быстро учился.

[indent]— По мере своего взросления мальчик начал спрашивать матушку об отце. Лудовика не стала уходить от ответа, рассказав о смерти Дино, отчего Фалик затем долгое время считал, что отца уничтожило то же проклятие, что преследует его самого по ночам.

[indent]Тем временем в «Просторе» Фалику, наконец, удалось покинуть заколдованный леси выйти к озеру: небольшому и гладкому, словно зеркало. Даже в ветренную погоду вода в нём совершенно не двигалась. И не отражала ничего, кроме звёзд.
[indent]Фалик часто пил из него, одолеваемый до того никогда не мучавшей его здесь жаждой. Вода из озера вызывало у него странные, незнакомые совсем юному человеку, чувства. Позже он поймёт, что так действует алкоголь или некоторые из трав для ритуалов. Начались сны во снах. Фалик больше не понимал, что конкретно с ним происходило и в каком из миров. Абсолютный, всепоглощающий ужас, отчаяние, темнота и боль.
[indent]Всё чаще Фалик возвращался от озера обратно в лес, однако, только заходя в него, начинал плутать несмотря на то, что знал местность. Он всегда выходил назад, к неподвижному зеркалу воды. Её «разгадка» забрала у Тезауро ещё два с половиной года жизни.

[indent]— Фалик рос. Впрочем, подростковые годы его проходили спокойно примерно в той же степени, что и детство. Юноша любил чтение и был им увлечён, учился, грезил о получении большего образования, проводил время с матерью и узким кругом приятелей, ровесниками, погружёнными в мечты и книги — такими же людьми, как он сам.
[indent]Единственное, что продолжало тяготить Фалика — «путешествие». И отсутствие как следствие. Никто не мог помочь ему, потому молодой человек решил, что будет отходить ко сну лишь тогда, когда уже не сможет бодрствовать физически. По ночам он бесшумно слонялся по коридорам дома, маленькому палисаднику во дворе или же сидел в комнате. Так могло продолжаться по три-четыре дня.
[indent]Лудовика, обеспокоенная состоянием сына, много раз говорила с ним, просив ложиться спать, однако слабость, тошнота, носовые кровотечения и головная боль казались Фалику лучшим, нежели происходящее с ним в «Просторе», потому он продолжал терпеть, стараясь каждый раз отвлечься на очарование ночи.

[indent]Впрочем, Фалик всё-таки засыпал. Иногда он мог уснуть сидя или же при учителе, приходящему к нему домой [днём его также мучали кошмары, однако немногим реже, чем по ночам]. И тогда ему снова виделся иной мир.
[indent]Теперь Фалик обнаруживал себя на заросшем кустарником и травой пляже, у водопада, ревущего так громко, что больше ничего вокруг него не было слышно. Посреди камней, острых и почти чёрных от разлетающихся всюду брызг, он снова был один.
[indent]Тезауро неоднократно пытался пройти за водопад, то ли видя, то ли лишь ощущая, что за ним в камнях расположена ниша, однако каждый раз обжигался о воду. При этом брызги и источник внизу, на земле, были очень холодными. Впрочем, через некоторое время Фалик смог решиться и преодолел водопад, почувствовав, как ему тогда показалось, что он сгорает заживо.
[indent]К сожалению, это не помогло юноше пройти дальше, однако подарило убежище, где Тезауро прятался от преследующих его звуков, образов и ловушек.
[indent] Там же он обнаружил несколько книг на неясном тогда человеку языке. Юноша читал их, прикидывая, что это может значить и как необходимо произносить слова и символы со страниц, однако ничего не случалось. Помимо книг в «убежище» Фалику удалось найти расшитый пояс и рубашку: дорогие, нарядные, хотя и очень старомодные. Желая утвердить или опровергнуть гипотезу, появившуюся в его осознании уже очень давно, юноша оторвал край пояса, чтобы проследить: будет ли тот потом опять в своём первоначальном виде, или сохранит дефект.
[indent]Так Тезаурус понял, что время в заколдованном «Просторе» всё же движется, и что все изменения здесь сохраняются, если кто-то не желает обратного. Каждый раз теперь, возвращаясь к ревущему водопаду, Фалик замечал, что его пояс надорван на одном из концов.

[indent]Примерно в то же время юноша обнаружил, что порой с ним во сны попадают предметы из человеческого дома. Например, заснув как-то во дворе с книгой, Тезауро обнаружил её в своих руках прямо у водопада. Он оставил её в убежище, и наутро проснулся под тем же деревом в палисаднике, но уже с совершенно пустыми руками. Фалик не понимал, как это работает, и не мог совершить обратного действия [перенести вещь из сна в человеческий мир], однако он заинтересовался феноменом и решил изучить его, проведя несколько занятных опытов с ирисами, чернилами и двумя зеркалами.

[indent]— Лудовика не могла не заметить изменения в поведении сына. Каждый из разговор заканчивался её просьбой рассказать, что случилось, однако Фалик продолжал отвечать ей лишь сказками, хотя пытался говорить исключительно о своём эксперименте. В свою очередь он также начал задавать вопросы, но уже о деталях гибели его отца, о проклятии и том, кто способен бы был наложить на него подобное.
Женщина сдалась, поведав сыну всё, что знала о предстоящем в ту холодную зиму на кладбище ритуале, также как и о том факте, что она обнаружила Дино мёртвым, а ведун пропал вовсе, не поведав ей ни о самом проклятии, ни о духе, ни о том, что случилось.

[indent]Фалик был настроен решительно. Он хотел отыскать духа в мире снов. Впрочем, тщетно.
[indent]Совпадение или нет, но его «путешествия» стали многим тяжелее и больше. Юноша ощущал почти физически, что за ним наблюдают, морочат и преследуют его. С каждым разом всё чаще в убежище стали залетать насекомые, большие бабочки, чем-то напоминавшие восточных бражников. Они подолгу зависали над ним или же, наоборот, летели прямо в лицо, мешая юноше читать или проводить опыты. Одно из этих насекомых Тезауро однажды отловил и убил. Его рука почернела. Ещё неделю в человеческом мире она чесалась и была здорово серого цвета.
[indent]Через некоторое время во снах, каждый раз пребывая в убежище, юноша начал слышать звуки шагов, а затем — задыхаться. Ощущение паники накрывало его каждый раз при входе в нишу из камней, пропадая тогда, когда он вновь возвращался за водяную стену к заострённым булыжникам.

[indent]Фалик начал бродить по пустошам, живописным, пугающим, очень тёмным. Он слышал крики птиц, но не видел птиц. Ощущал чьё-то постоянное нахождение рядом, но всегда был один. Как-то раз юноше даже казалось, что неподалёку бежит табун диких коней, но со всех сторон его окружала лишь бескрайнее сероватое поле.
[indent]Через некоторое время, впрочем, Тезауро смог увидеть их. Мысль об этом кошмаре преследовала молодого человека затем ещё некоторое время: армия тёмных всадников неслась к нему на огромных конях. Почему-то тогда Фалик принял решение не убегать, не ложиться на землю и не пытаться ничего кричать им. Страх ужасной и скорой смерти захватил его существо, однако почти сразу же спал, уступив место абсолютно сухому спокойствию и решимости.
[indent]Он даже не закрывал глаза. Было больно.
[indent]Более сотни призрачных воинов с криками пронеслись сквозь юношу, незримо раня и истязая его своими копьями и мечами. Фалик продолжал стоять, глубоко дыша, пока ему казалось, что земля и беззвёздное небо поменялись местами, а его самого выворачивают наизнанку. Юноша упал только, когда армия всадников стихла где-то за его спиной.
[indent]Следующие три ночи Тезауро при этом спал совершенно спокойно.

[indent]— Несмотря на то, что происходившее в последнем сне испугало мальчишку, оно также лишь подстегнуло его сопернический задор и интерес к миру духов. Фалик начал искать любые книги и информацию об иных существах. Иногда он ходил в городской архив, спрашивая, находили ли когда-то ещё на кладбище Глассо умерщвлённых или мёртвых младенцев, однако архивариус каждый раз прогонял его.
[indent]Однажды, вновь вернувшись к архиву, юноша встретил там человека, о чём-то тихо беседовавшего со «вредным стариком». Архивариус не преминул пожаловаться на надоедливого Тезауро, однако, к удивлению, Фалика незнакомец обрадовался. Мужчина заинтересовался настойчивостью и неравнодушием подростка к «столь тонким, непростым и опасным темам».
[indent]В городском саду затем [собиратель — скриптор] Кьярри выслушал юношу и пообещал ему помочь. На тот момент Фалик был одержим попытками разобраться в проклятии, потому едва ли не бежал в день назначенной встречи к воротам лишь открывшегося с утра сада. Кьярри не обманул Тезауро. Вкратце он поведал, что узнал из архива, и поинтересовался, для чего Фалику необходимо знать о младенцах на кладбище. В первый раз в своей жизни юноша попытался рассказать о проблеме кому-то, кроме матери, в полной мере, однако вновь не смог.
[indent]Рассказы Фалика не смутили Кьярри. Слушая своего собеседника, мужчина хмурился, многозначительно кивал себе и что-то бормотал, иногда улыбаясь. В заключение он сказал, что желал бы познакомить Тезауро со своим старым другом, «более сведущем в легендах». Фалик не стал отказывать, хотя был несколько разочарован тем, что Кьярри разглядел в его словах лишь сказки.

[indent]Через несколько дней в город Глассо приехал Алессандро Сандал.

[indent]«Путешествия» продолжались. Теперь Фалик каждый раз обнаруживал себя посреди поля маков. Несмотря на их обилие, там он не ощущал ни дурман, ни сонливости. Только растущую с каждым разом тревогу. Иногда ему казалось, будто бы где-то вдалеке звучит голос отца. Несмотря на то, что Фалик не мог помнить его, отчего-то он был уверен, что так кричал бы папа. Впрочем, может быть, ему просто хотелось бы начать искать его здесь и найти, чтобы поговорить. Хотя бы один раз, недолго и уже в посмертии.

[indent]Мысль об этом вызывала у Фалика смесь желания вернуться в мучительный «Простор» и параноидальные приступы. В человеческом мире всё усугублялось уже начавшимися серьёзными проблемами со сном, хроническими болезнями на их почве и тревожным расстройством. Юношу спасали только утешения матушки и общение с навещавшим всё более странного и нездорового своего нового друга Алессандром.
[indent]Оба говорили, что Фалик сильный и справится. Однако если Лудовика при этом добавляла, что когда-нибудь проклятие можно будет попробовать снять, то Сандал объяснял Тезауро про «раны мира» и весьма мягко, однако всё же настаивал на продолжении его экспериментов с сознанием, которые определил и утвердил для себя, исходя из состояния юноши и его сбивчивых, ненормальных рассказов.
[indent]Фалик любил свою матушку, но не мог ей поверить. Фалик не любил Алессандро, но не мог теперь не доверять ему. Сандал стал для Тезауро настоящей отдушиной. Человеком, не понимающим его, однако объясняющим, как в действительности устроен мир. Юноша абсолютно уверовал в грани, раны, край, стук и Таящегося у порога, ведь он сам не раз пересекал черту, посещал иной край и получал там раны, которые становились «дверьми». Его всё более интересовали другие имена, он готов был практически сутками слушать о Рассекающей раны и Отце-на-том-берегу, однако наибольшая дрожь пробирала его от имени Имаго [в последующие годы Фалик уделит изучению этой грани Таящегося особое внимание].

[indent]— В первой половине 4974 г. Фалик без раздумий согласился вступить в культ Таящегося у порога, который он тогда воспринимал скорее как небольшое тайное общество, клуб исследователей, учёных, стремящихся понять тайны мира, его границы с остальными мирами и иных миров в частности. Алессандро Сандал стал наставником юноши и в дальнейшем учил его на протяжении пяти лет.

[indent]Через полтора года, во второй половине 4975 г., Фалик поступил в академию Грацио, по профилю литературы, истории и изящных искусств Залива, переехал в Асколь, где стал снимать комнату на хорошем постоялом дворе, однако многим чаще появлялся и жил на «штаб-квартире» культа.
[indent]Он практически перестал общаться с кем-либо кроме посвящённых, но всегда писал матери. И хотя Лудовике не нравилось увлечение сына тайным обществом, о котором тот вскользь поведал ещё ещё будучи дома, она сдалась под аргументами сына о его связи с таинствами. Тезауро всегда был убедителен. И ещё — очень, очень упрям.
[indent]Он был одним из самых ютных в культе на севере Феррары. Даже два других ученика Сандала были старше Тезауро на три и три с половиной года.

[indent]Сны менялись.
[indent]Фалику удалось найти в «Просторе» замок и даже подойти к нему. Однако двери были заперты, потому ещё некоторое время юноша просто продолжал искать «ключ», преодолевая ловушки и терпя издевательства духов. До сих пор он не знает, была ли по-настоящему его заслуга в том, что двери замка как-то раз открылись сами по себе.
[indent]Тезауро попал на торжество. Среди всех присутствовавших на нём выделялось четыре высокие фигуры в центре: моложавый мужчина с длинными тёмно-русыми волосами и голубыми глазами, белокурая женщина с венком из виноградных лоз, пара — вероятно двойняшки — и оба с ярко-рыжими волосами; с ними Фалик также разглядел нечто, схожее одновременно с насекомым и человеком, истекающим то ли лимфой, то ли чем-то иным. Юноша попытался подойти к центру зала, однако первый из существ атаковал его чем-то небольшим, заострённым и тонким, впрочем, возможно, это было заклинание — Фалик не успел разобрать. Юноша лишь ощутил очень острую боль, такую, что ещё никогда не испытывал даже здесь, а затем резко проснулся дома. Тем же утром он обнаружил чуть ниже солнечного сплетения небольшой шрам, который, впрочем, не болел ни в момент пробуждения, ни когда-либо ещё.

[indent]— Как ученик чтеца и как будущий ключник, Тезауро до, после, а порой — и во время, учёбы приносил пользу культу. В основном он работал над изучением книг, переводами и переписыванием свитков. По окончанию академии он также стал сопровождать собирателей: сначала по Асколю, затем — по на северу Феррары, после — за пределами герцогства, однако всё же близко к его землям: в пределах в Дюрн-на-Дорх, по привалу фей, Банснаду и цитским рощам.
[indent]В штаб-квартире он часто знакомился с посвящёнными. Один из них стал первым, кто сумел вызвать у безразличного ко всем молодого мужчины интерес [и огромный]. Фалик оказался смятён. Какое-то время он даже избегал своих чувств, однако вскоре решил сдаться растущему внутри очарованию, несмотря на отсутствие каких-либо гарантий. Следующие три года [4980–4983 гг.] Тезауро провёл в редких встречах с клинком, иногда посещавшим Залив. Разлука, впрочем, лишь утвердила чувства молодого чтеца. Несмотря на то, что он не мог знать и не знал, чем всё это закончится, Фалик понимал: на текущий момент любовь его продолжает зреть и расти. И это был ответ на любые вопросы, редкие страхи и почти не возникавшие у чтеца сомнения.

Недописанное и закопанное в лесах «Простора» письмо

[indent]« [очевидно, это второй или следующий лист письма; первого же нет на месте]

[indent]Словом, я переживал очень разные чувства. Иногда, если мы вдруг встречались, я ловил каждое его слово, а затем размышлял, было ли оно просто характерной фривольностью или большим. Пару раз я даже пробовал разложить карты, чтобы те подсказали мне, однако дважды пресекал себя, обуреваемый удивлением и стыдом от такого своего поведения.
[indent]Потом всё изменилось.
[indent]И я рад, что решился.

[ещё один лист, по всей видимости, так же где-то утерян]

[indent]В любом случае, это не проблема.

[indent]Сны стали отвратительными. Потому я пишу это здесь.
[indent] [далее текст зачёркнут] »

[indent]Фалик перестал спать по пять-шесть дней, в связи с чем начал выглядеть нездорово и, порой, вести себя странно: замирать с сосредоточенным взглядом, ещё более меланхолично отстраняться ото всех окружающих. Выросла частота его вспыльчивости. Он мало контролировал себя в этом, пока вновь не привык.
[indent]Тезауро пытался принимать снотворное, пить, а порой — даже совмещать это, надеясь [тщетно], что подобное сможет уберечь его от ночных «путешествий». Становилось лишь хуже. До сих пор Фалик избегает больших количеств спиртного.

[indent]— Из прилежного ученика Фалик вырос в уверенного чтеца. И ведуна. Его благословения и проклятия отличались особой изощрённостью, а предметы, которые он начал создавать, — необычностью как внешне, так и по своему устройству и качествам. От простых вещей, наподобие заколдованных ларчиков или украшений, Фалик вскоре перешёл к заклинанию оружия и небольших ловушек, в коем преуспел.
[indent]Так, в 4981 г., был создан «Дол ду Глас» [см. Артефакты] — силок для духов. Первую ночь ведуну даже удалось провести без снов, наутро обнаружив внутри ловушки записку, где дух впервые обратился к нему, представился и предложил побеседовать, пусть и в свойственной, как окажется позже, ему всегда, издевательской, высокомерной манере.

[indent]Тезауро не хотел и не стал избегать разговора.
[indent]Тот прошёл ожидаемо тяжело, остро и неприятно для обеих сторон. Фалик задавал очень много вопросов, но почти не получал ответов. Также он рискнул уточнить у Наблюдателя — так называл себя дух — об отце, однако дух ограничился только лёгким намёком на то, что этого человека в «Просторе» нет [он расскажет немного больше позже]. Тезауро был недоволен беседой настолько, что попытался покинуть замок, однако дух не отпустил его, начав привычные издёвки, пока Фалик вновь не проснулся в штаб-квартире уже после полудня.
[indent]Это было достаточно больно. Однако Фалик смог извлечь урок даже из такой ситуации. У него получилось запомнить некоторые слова, которые немногим позже легли в заклинание, позволяющее осознанно забирать вещи из мира духов или же, напротив, уносить в «Простор» что-то из человеческого.
[indent]Новые знания, в т. ч. выкраденные у духов, позволили Фалику более свободно изучать «Простор», перемещаться по нему, глубже узнавать этот мир и открывать новое в уже давно знакомых молодому мужчине местах, вещах, книгах, символах и т. д. Одновременно с этим гнустности Наблюдателя стали многим хитрее.
[indent]Так «путешествия» превратились в жестокую и опасную игру, интеллектуального, а затем — и магического характера.

[indent]— В конце [~ октябрь] 4983 г. начал работать в составе новой [для него], постоянной, команды, состоявшей из собирателя, [уже знакомого ему] клинка [Иво] и, непосредственно, чтеца — Фалика. Сначала группа путешествовала в Заливе, затем — отправилась на Срединные земли.
[indent]Несмотря на продолжавшиеся кошмары, Тезауро чувствовал себя хорошо. Ему нравилось посещать незнакомые земли, изучать до того неведомое и, конечно, Фалику также нравились те, с кем он путешествовал по земле

[indent]Путешествия же в «Просторе» Тезауро по-прежнему осуществлял один, находя много нового в уже знакомых местах, читая книги, создавая там артефакты или избавляясь от * ненужных * вещей, которые переносил в земли духов из человеческих земель.
[indent]«Состязания» с духами [к Наблюдателю присоединились другие] начали проходить почти без пауз, становясь всё опаснее и жесточе, однако Фалик лишь смеялся над этим. В том числе — и в лицо, если с ним вновь решись побеседовать лично. За это человек порой дорого платил, но мужчина не желал останавливаться.

[indent]Его магический потенциал ощутимо усилился. Это видно по налагаемым благословениям и проклятиям, по создаваемым Фаликом артефактам, по тому, что, порой, он находит в своих силках небольшие предметы, а также — что периодически этому человеку удаётся спать без снов.
[indent]Подобное длится очень недолго: от одной до четырёх ночей, и всегда происходит совершенно случайно, однако Фалику достаточно даже столь малых перерывов.

[indent]— На сегодняшний день Фалик продолжает работать со своим клинком и собирателем. Он по-настоящему рад делать то, что делает, и считает, что все сейчас расположены на своих местах. Здесь и в заколдованном духами, бесконечном «Просторе».

Алессандро Сандал, «Флакон с запретным знанием»,
4976 г. от Сотворения мира

[indent]« Мои ученики: Лука, Шофранка и, конечно же Фалик — очень разные, однако схожие в том, что всегда находились и, надеюсь, находятся там, где они должны находиться. Удивительно чуткие, но притом своенравные и непредсказуемые в реакциях. Все трое.

[indent]Найти общий язык с Лукой было проще всего. Возможно потому, что внезапность его проистекала из весёлого нрава и природной активности. Этот светловолосый юноша никогда не отличался усидчивостью, предпочитая всюду следовать за своими желаниями и стуком. К радости и любви Луки, порой, казалось, можно было практически прикоснуться, настолько яркий свет источал этот человек.
[indent]И хотя Лука плохо слушал, он невероятно хорошо слышал, отчего я то раздражался, то гордился им так, словно своим ребёнком, сумевшим наконец совершить что-то, что до того ему недоступное.
[indent]Впрочем, каждого из своих учеников я воспринимал как дитя.

[indent]Шофранка знала об этом и часто пользовалась моим расположением, выпрашивая отсрочки в выполнении заданий и перерывы в занятиях. Ей было тяжело обучаться прилежно и быть прилежной в принципе. Иногда посвящённые замечали мою ученицу на крышах города, иногда — разоряющей или прячущей птичьи гнёзда в садах. Неоднократно я уточнял, зачем она это делает — Шофранка каждый раз открыто и насмешливо мне лгала.
[indent]Удивительность этой девочки для меня заключалась в том, что она никогда не искала стук, однако тот всегда находил её. И притом в неожиданных, неудобных для человека местах. Однажды у неё получилось различить его из-под пола, когда она практически распласталась по нему, закопавшись в свои густые кудри, чтобы выловить укатившуюся под шкаф чернильницу, которую же сама до этого бросила в стену, рассердившись на моё замечание.
[indent]Это интересный талант — неосознанно создавать ситуацию, которая позволяет находить Его зов.
[indent]К сожалению, служить чему-либо не в характере Шофранки так же, как носить платья, заниматься шитьём или сдерживать себя от порчи редких книг, потому опасаюсь, что это девочка в итоге кончит плохо.

[indent]Чего я не могу сказать о последнем моём ученике, самом младшем, но самом сдержанном из них — Фалике. Несмотря на неясность его мотивов и границы способностей, лояльность этого человека никогда не была под сомнением, даже несмотря на почти оскорбительную формальность в его общении с большинством посвящённых.
[indent]Фалик видел то, что не замечали другие. Очевидно, ему тяжело было переживать подобное, однако это весьма полезно для всех нас в перспективе. Иногда этому моему ученику удавалось разглядеть нечто в нашем мире. И он мог погрузить туда руку, чтобы что-то изъять. Не знаю, как Фалик это делал. За годы обучения мне так и не удалось получить от него ответ на этот вопрос притом, что юноша никогда мне не лгал — это не было ему нужно.
[indent]Удивительно, что, оставаясь со мной предельно честным, он практически не впускал меня в свою жизнь и, тем более, в свои планы. Фалик умел складывать слова так, чтобы уходить от ответов, притом ставя меня в положение, отрицающее любые дальнейшие вопросы.
[indent]Сдержанный и незаинтересованный ни в ком, Фалик искал и находил покой под тенью кипариса с книгой или на ночном берегу в одиночестве. Он очень плохо спал, был весьма образован и, в частности, знал легенды из забытых времён. Признаюсь, я всегда удивлялся, откуда он мог узнать неизвестные большинству учеников — и не только им — имена.
[indent]К сожалению, мне не удалось получить от него ответ и на этот вопрос. »

Характер

[indent]— Что-то не совсем человеческое.
[indent]Фалик не подменыш в полной мере, однако некоторые черты его характера, а также — образа в целом формировались под влиянием духов, их мира и традиций. Это и ощущается интуитивно: обаяние, общее впечатление и т. д., и осознаётся логически при анализе его поведенческих паттернов.
[indent]Примечательно, что в большей мере специфику данного человека склонны замечать те, кто либо совершенно не общается с Фаликом, а только наблюдает за ним, либо те, кто хорошо его знают и часто взаимодействуют: путешествуют или же живут вместе. Другие, с кем мужчина поддерживает лишь формальную связь, редко находят что-либо * настолько * странное ввиду закрытости и умения Фалика создавать необходимое ему впечатление [в диапазоне доступных, естественных для него образов: более скромных или, наоборот, раскованных, простых, таинственных и проч.].

[indent]Фалик склонен к крайностям: он либо подчёркнуто учтив, либо непринуждённо фриволен, либо тих и практически незаметен, либо появляется словно из неоткуда и чрезвычайно активно проявляет себя, либо абсолютно спокоен и непоколебим, либо вспыльчив и чувственен. Всё зависит от его настроения.
[indent]Некая хаотичность и непредсказуемость Тезауро часто отталкивала от него людей. Впрочем, некоторых она, наоборот, очаровывала и привлекала. Сам же Фалик воспринимает данную черту как нечто априори естественное для себя и, в целом, часто даже не замечает, что его поведение может резко меняться.
[indent]Дело в том, что закрыты и зачастую скорее спокойный, вдумчивый Фалик «открывается» лишь тогда, когда что-то вдруг вызывает в нём яркую, сильную и большую эмоцию, ощущение, чувство. Чем дольше тоо сохраняется, возрастая, тем более «динамичным» для других становится непосредственно Фалик.

[indent]Тезауро * очаровывается * идеями или мыслями, видами, звуками, текстами, тактильными, вкусовыми ощущениями, людьми. Если его * очарование * высоко, то, порой, оно может перерастать в фиксацию, и объект, вызывающий интерес, будет занимать Фалика почти полностью либо же почти полностью, пока он не сумеет преодолеть это волевым или иным усилием, либо же пока * очарование * не пройдёт само [благо, ни с первым, ни со вторым проблем не было].
[indent]Здесь стоит пояснить: * очарование * не равно помешательству или, например, мании. Он не будет повторять понравившиеся ему слова, напевать мелодию, приходить в одно и то же место или же преследовать кого-либо. Фалик станет вдохновлён этим, начнёт чувствовать острее, проявлять чувства тем или иным образом, захочет большего вовлечения в происходящие вокруг события и т. д. В то время, как в своём стандартном состоянии этот человек предпочитает наблюдать и, в целом, отличается внешней эмоциональной стабильностью, сдержанностью, а порой — даже сухостью, если исключить его краткие «вспышки» гнева в моменты сильной измотанности или, непосредственно, злости.
[indent]Особенно ярко эта разница проявляется в случае * очарования * людьми. Наверное, лишь подобное состояние способно помочь Фалику открыться и довериться кому-либо. Спонтанно, вопреки своим убеждениям, наплевав на последствия. Впрочем, это произошло лишь единожды, потому утверждать данные слова как аксиому не стоит.

[indent]— Живой ум и смекалка.
[indent]Отличается не только гибким, быстрым умом, но и наличием весьма обширных знаний. Окончил университет по профилю литературы, истории и изящных искусств Залива, что не раз помогало Фалику в организации работ с текстами для культа. Имеет хорошо поставленную речь, с лёгкостью и большим удовольствием распоряжается всеми доступными ему словами, с большой любовью даёт имена и различные прозвища тем и тому, что любит.
[indent]Обладает хорошо развитой интуицией, креативным мышлением и склонностью к экспериментам, в т. ч. — и опасным, что часто использует в своей магической практике.

[indent]В то же время Фалику тяжело даётся всё, связанное с сугубо абстрактным мышлением, то, что он не может перенести или представить в рамках какой-либо из доступных реальностей. Освоение подобного требует от Тезауро намного больших усилий, чем любая другая работа интеллектуального толка.
[indent]Также этому человеку может быть затруднительно представлять траекторию мысли других людей. Потому он старается не участвовать в заговорах, интригах и сговорах. Это не просто не его сфера деятельности. Впрочем, и интересов — тоже.

[indent]— Специфическое чувство юмора.
[indent]Долгое время являясь [фактически, продолжая являться] объектом странных, а порой — и жестоких шуток духов, этот человек не только выучился отвечать на насмешки [словесно, действиями и бездействием], но и сам начал ощущать, как меняется его чувство юмора, становясь то неприятным, то будто бы неочевидным для большинства людей.
[indent]Без того склонный к резким, ироничным высказываниям человек может задевать окружающих, смущать и пугать их. Без злого умысла, но и без понимания, что ряд вещей, приемлемых для него, тяжело переносится окружающими.
[indent]По мере взросления Фалик осознавал это, потому теперь старается подбирать слова, исходя из конкретного собеседника: шутить мягко, учитывая все возможные сложности внутреннего устройства человека, избегая или же вовсе предвосхищая неловкость, стыд, обиду. Однако это требует от него некоторых, пусть и невеликих, усилий.

[indent]В целом же, если абстрагироваться от не всегда понятных шуток, это чуть насмешливый и весьма смешливый человек, что особенно заметно его близким, с которыми Фалик открыт даже в трудные для него моменты.

[indent]— Человек слова.
[indent]Фалик всегда выполняет общения, потому не стремится их раздавать. 
[indent]Исполнительный, склонен к перфекционизму как в работе, так и в личных делах. Однако в некоторых случаях может допускать неточности, огрехи и т. д., исходя из ситуации. При этом к себе мужчина  требователен многим больше, чем к другим.

[indent]Лоялен культу. Абсолютно верит в Таящегося, не подвергая сомнениям древние тексты и слова ключников, которых до того счёл неглупыми людьми. Отчасти это связано с тем, что Фалик сам регулярно сталкивается с другим миром и его представителями, отчасти — потому что уже чуть более десяти лет он находится [за редким исключением] в обществе верующих в раны и стук, что также сказывается на мировосприятии молодого мужчины.
[indent]Преданным в той же степени, что и культу, Фалика можно счесть только тем, кого он любит и впустил в своё сердце. За этих немногочисленных людей Тезауро в буквальном смысле без раздумий готов пожертвовать жизнью.
[indent]Своей — тоже.

[indent]— Дьявол в деталях.
[indent]Несмотря на свои особенности, сейчас Фалик весьма приятен в общении и адаптирован социально [в конечном счёте всё упирается в его желание или нежелание проявлять себя с кем-либо или чем-либо]. Он внимателен [и, порой, чрезмерно придирчив, можно сказать — дотошен] к мелочам [хотя и не всегда демонстрирует это], рассудителен, сдержан, по-своему очарователен, способен поддержать разговор на многие темы. Его сложно по-настоящему смутить или вывести из себя. А ещё он очаровательно улыбается.
[indent]Впрочем, в силу возраста или же своего характера — это непростой вопрос — Фалик может быть нетерпелив и, порой, чрезмерно упрям. И хотя он пытается скрыть это, люди чуткие к чужим чувствам могут углядеть в поведении, жестах, мимике и движения тела этого молодого мужчины если и не прямое проявление, то хотя бы намёки на нетерпение и азартность.

[indent]Также стоит отметить: Тезауро прямолинеен в своих словах и действиях. Он не будет делать вид, что ему что-то нравится, или же, наоборот, не нравится, если это не так. Более того, Фалик не считает нужным утруждать себя изображением уважения, расположения и любви к кому-либо, если он не испытывает подобного. 
[indent]Однако сложно представить себе ситуацию, в которой Фалик сам начнём провоцировать конфликт. Напротив, этот человек постарается сгладить углы или же прекратит разговор, оне из-за страха, а гордости — нежелания тратить силы на подобные вещи; понимания цены времени.

[indent]— Неоднозначная мораль.
[indent]Фалик старается не осуждать ничьи и слова и действия, даже если несогласен с ними. Он считает, что все свободны поступать так, как считают нужным, однако за любым проявлением себя должна следовать ответственность. Соразмерная и неотвратимая. То же он всегда применяет к себе.
[indent]Здесь, впрочем, стоит упомянуть, что Тезауро — культист, и его мораль несколько отличается от общепринятой. Жертвоприношения, ритуальные убийства, магию, сопряжённую с каким-либо вредительством, он воспринимает не как нечто стандартно «злое» или «плохое». Для него это часть хода естественных вещей [за которую, впрочем, тоже есть некая, и порой, весьма серьёзная, плата].

[indent]— Внутренняя зрелость и объективность.
[indent]Всегда критически замечает детали, которые делают общий взгляд на вещи чуть мрачнее, но притом объективнее. Негативно относится, если от него скрывают новости, потому что сочли их плохими, или недоговаривают, не желая пугать. Фалику важно иметь всю возможную информацию о происходящем вокруг и близких, в обратном случае он начинает нервничать и искать её сам [чревато тем, что он отыщет больше, чем нужно было знать в принципе].

[indent]Это деятельный мужчина, потому при возникновении проблем Фалик редко бездействует, пытаясь предпринимать сначала самые рациональные, затем типичные, а потом, наконец, и безрассудные действия с целью решить волнующий его вопрос. И хотя Тезауро осторожен [порой — даже несколько тревожен; особенно остро проявляется в периоды долгого отсутствия сна], он не боится рисковать.

[indent]Примечательно что, несмотря на некоторую внешнюю мягкость, а порой — нарочитую нежность и даже лёгкую манерность [является ли это следствием того, что Тезауро рос в Заливе, связан с вычурными духами или же он родился таким?], в ситуациях патовых Фалик проявляет удивительные силу воли и стойкость.

[indent]— Сформированный вкус.
[indent]Фалик ценит красивые, качественные вещи, комфортные условия. Он переживёт их отсутствие, однако если есть выбор: всегда выберет первое.
[indent]То же самое с развлечениями. Кроме чтения Тезауро любит слушать музыку, наблюдать за интересными представлениями, отдыхать в тавернах со своей настоящей командой. Ему нравится хорошая еда [особенно сладкое: любая выпечка, цветочное варенье; фрукты, особенно — груши, персики; миндаль] и напитки [здесь Фалик более придирчив: сухое белое вино, высокоградусные ягодные и фруктовые настойки, бальзамы на травах, гранатовые вина; другое пить откажется].

[indent]— Курит тонкую трубку.
[indent]Предпочтение отдаёт мягкому, сладковатому табаку.

[indent]— Трепетно относится к воспоминаниям.
[indent]Из каждого нового места, где с ним случилось что-то важное, Фалик увозит какую-то небольшую часть: камень с мостовой, кусочек занавески из комнаты, которую он снимал на постоялом дворе, корешок книги из библиотеки, веточку из леса и т. д. Все «воспоминания» лежат в большом ларце, куда мужчина также прячет от любопытных глаз свои старые письма.

Солиам Хромой, «Дельта Толместа, или три года странствий по Заливу»,
4981 г. от Сотворения мира

[indent]« Во время путешествия из Елагейта в Дюрн-на-Дорх мне повезло познакомиться с посвящёнными герцогств Форли и Феррара. Среди них был один, наиболее мне запомнившийся. Молодой тихий чтец из города близ кипарисовых рощ.
[indent]С нами так же был нож, однако в плавании и далее, к счастью, его умения не потребовались. Впрочем, у него было множество других талантов, которыми он скрасил путь до вольных городов. Например, этот человек знал бесчисленное количество портовых шуток. Грубых, но смешных. Он любил иногда вставлять их за завтраком и обедом, не стесняясь присутствующих, что, признаюсь, веселило меня. Видимо, в связи с прошлым.

[indent]Фалик же — а так звали молодого чтеца — ни с кем не разговаривал.

[indent]Я решил понаблюдать за ним. В течение недели этот человек спал лишь раз и, при этом, недолго. Иногда дремал прямо в кресле, да и то лишь урывками, однако всё остальное время Фалик занимал себя чтением или ручной работой, не покидая общий зал.

[indent]Приглядываясь к Фалику, неоднократно я замечал, насколько измождено и устало было его ещё молодое лицо. Несколько раз мною были совершены попытки спросить этого человека, почему он не спит, но что-то словно пресекало меня. Фалик оборачивался и с усмешкой затем возвращался к своим привычным и бессменным делам. Иногда мне казалось, что этот чтец плакал, но с сухими глазами. Вдумчивыми и совершенно спокойными, но притом очень чувственными, живыми, блестящими в полутьме общей залы.

[indent]Впрочем, позже я всё-таки получил от него ответ, хотя и не сумел задать вопрос.
[indent]Нам было необходимо посетить вольный город Банснад. В ночь отбытия порядка четырёх часов мы ожидали на борту «Бронзовой водомерки», когда судно отойдёт от давно опустевшего порта.
[indent]Фалик долго вглядывался сначала в рябь воды, а затем — просто молча разглядывал меня. Его полуприкрытые глаза, внимательные, утомлённые и удивительно голубые, вдруг врезались в мои не в меру любопытные глаза (не могу не признать: несмотря на усталость, этот человек обладал сложным для объяснения шармом, совершенно неявным, скрытым и причудливым обаянием).
[indent]За часы ожидания тогда он сказал при мне лишь одно слово — «да».

[indent]К тому времени, как мы с Фаликом добрались до порта в пьяном проливе со стороны Банснада, он начал говорить чаще. Но только слово «да» и только если я не задавал ему вопросов. Лишь когда мы сошли на берег с «Бронзовой водомерки», Фалик коротко побеседовал со мной о деле, а затем пошёл спать.
[indent]Признаюсь, он выглядел очень скверно наутро. Гораздо хуже, чем в бессонные ночи. Однако я не стал расспрашивать его, как и рекомендовать пойти к лекарю — это не было моим делом, к тому же чтец стал вдруг на удивление беспокоен и разговорчив.

[indent]Оказалось, что он весьма начитан, образован и умён, но много сквернословит. Я одновременно ожидал и не ожидал этого. После завтрака мы решили пройтись по саду, где Фалик рассказал мне причудливую историю о весьма амбициозном, однако вероломном портном, попавшем в лес, в котором ветви вековых деревьев были переплетены между собой так плотно, что почти закрывали и едва не доходили до земли. Достав ножницы, этот человек начал обрезать ветви, чтобы выбраться на дорогу, однако вскоре обнаружил себя, стригущим собственные же волосы. После он приступил к пальцам, языку, а затем — лишил себя всего, что у него оставалось.
[indent]Несмотря на очевидную сказочность притчи, я заинтересовался символикой и даже в шутку предложил Фалику вступить в наш орден скриптором, отметив интересный слог. Он ответил мне коротко и очень сухо. Очевидно, отказом.
[indent]Мне кажется, Фалик был раздражён. Или разочарован. Надеюсь, я ничем не обидел его. »

Внешность

[indent]— Невысокий [порядка 170 см] и стройный моложавый мужчина, определить место происхождения которого затруднительно в той же степени, что и указать точный возраст. Не отличается ни особым изяществом, ни отточенным в упражнениях и боях телом, ни ярко выраженной красотой южан-натурщиков. Однако стоит приглядеться внимательнее, и сразу станет заметно: что-то не вполне человеческое порой проскальзывает в его взгляде и голосе. Что-то уже совсем на грани.
[indent]Впрочем, Фалика данная черта совершенно не портит.
[indent]Странности, напротив, придают молодому мужчине свой — диковинный, пусть, порой, и тревожащий чем-то совершенно неясным — шарм. Флёр таинственности, повсюду следует за ведуном, сбивая с толку, очаровывая простаков в той же степени, что умело и своевременно сказанные слова, а также — вдумчивые, нарочито короткие взгляды из-под опущенных, чуть дрожащих ресниц.

[indent]— В связи с хронической бессонницей Фалик иногда может выглядеть либо очень уставшим, либо чем-то больным, либо и утомлённым, и хворым единовременно. Его кожа бледнее, чем у большинства земляков, под глазами пролегают чуть серые, а порой — даже грязные, уже голубоватые или даже тёмные тени. Сами же глаза Фалика часто полуприкрыты или, если этот человек пребывает в раздумьях, закрыты вовсе, даже если он окружён людьми и взаимодействует с ними.
[indent]Плечи и руки этого молодого мужчины почти всегда напряжены. Потому он намного чаще привлекателен в статике, нежели когда двигается. Здесь, впрочем, стоит заметить, что Фалик не неуклюж и не смешон в ходьбе, не неловок с предметами, скорее он может быть очень осторожен и скован, будто бы ожидая подвоха от самого пространства, что не даёт ему порой быть свободным в динамике.

[indent]— Брюнет. Волосы вьющиеся, непослушные, густые, как у многих южан. Причёска часто выглядит не очень аккуратно, но притом почти по-юношески очаровательно: «свободно» и «легко».

[indent]— Привлекательное моложавое лицо. Невысокий лоб, густые тёмные и широкие брови чуть вразлёт, приподнятые, с очевидным изгибом, но без высокой «арки». Внимательные и цепкие глаза: яркие, голубые и очень светлые [хотя рождён Фалик был с тёмно-зелёными: по мере пребывания этого человека в мире духов глаза светлели и приобретали иной оттенок, аналогичный цвету глаз волшебного народа]. Небольшой прямой нос. Чувственный, однако чуть широковатый для небольшого лица, рот. Слегка скруглённые углы челюсти и несколько выдающийся подбородок.

[indent]Несмотря на заметную мимику, часто совершенно неясно, о чём в тот или иной момент думает и что чувствует Фалик. Он кажется единовременно напряжённым, но притом и расслабленным, печальным и весёлым, обеспокоенным чем-то и совершенно спокойным.
[indent]Та же самая неясность есть в интонациях молодого мужчины: либо полностью выцветших и нейтральных, либо же переполненных всеми чувствами сразу. Лишь когда Фалик явственно злится, рад или чем-либо огорчён, это явно заметно. В подавляющем большинстве иных случаев понять мотивы и настроения этого человека сложно, в т. ч. и в особенности если он не желает давать об этом знать.

[indent]— Одевается больше интуитивно, чем как-либо ещё. Мало понимает логически, однако хорошо чувствует подходящие ему фасоны и цвета, потому подбирает одежду, в которой редко выглядит блёкло или нереспектабельно. Несмотря на осознание необходимости одеваться по средствам, склонен выбирать качественные и хорошие вещи, отказывая себе, порой, в более мирских нуждах ради внутреннего и внешнего комфорта в странствии.
[indent]На людях при мужчине всегда можно заметить сумку на поясе, небольшой кинжал с лентой вместо темляка, покрытые письменами на неизвестном языке браслеты, подвес-колокольчик [иногда убирает под рубашку], маленькие серьги-кольца и два серебряных кольца — оба на правой руке.

4985 г. от Сотворения мира.
Рукопись незавершена

[indent]« Для начала необходимо будет выставить два схожих по размеру обломка зеркала по бокам от своей головы — обязательно, чтобы зеркала были выломаны вручную, без каких-либо инструментов, пособников или магии — закрыть глаза и прислушаться.

[indent]Засыпать до того, как в ушах начнёт звучать постоянный и отчётливый стук — запрещено.
[indent]Открывать глаза — запрещено.
[indent]Отзываться на своё имя — запрещено в особенности.

[indent]Любое отвлечение во время проведения этого ритуала может привести к весьма трагичным последствиям. Однако если всё сделать правильно — Чезаре Бьянчи, держащий небольшой виноградник неподалёку от Мурр Пасс, теперь именуемого лишь как «Пьяный залив», всегда мечтал о славе и своей винодельне. В одной из очень старых книг этот человек вычитал, что в далёких краях внешнего Алькова произрастает дивный сорт винограда, сок которого сладок, свеж и пьянителен до стой степени, что способен подарить наслаждение каждым мгновением тяжело больному, влюбить юную деву в старика или успокоить безумца

[indent] [несколько строк далее плотно зачёркнуты]

[indent]Результатом ритуала должен стать путь, опасный и весьма непривлекательный даже для бывалых моряков: потому Чезаре Бьяччи не только приобрёл скромное судно, которое назвал в честь своей давно погибшей от тяжёлой болезни супруги — «Далия», но и отыскал команду, капитан которой утверждал, что уже бывал во внешнем Алькове и преодолевал бездну Доминиона даже в шторм.
[indent]Под пурпурными парусами Чезаре Бьяччи с экипажем отбыли туда.

[indent] [лист порван, между плотно зачёркнутыми абзацами можно различить пятна крови]

[indent]В случае успеха же наступает состояние, противоположное бодрствованию. В процессе путешествия капитан рассказал, как ни раз и не два он вкушал вино этих мест и действительно утверждает, что ни в герцогстве, ни где-либо ещё он не пробовал ничего даже мало подобного тому редкому сорту.
[indent]Чезаре Бьяччи проводил с капитаном всё свободное время, расспрашивая о винограде, саде и его владельцах, на что ему отвечали радостно и с огромной охотой, обещая проводить до искомого места и договориться с хозяевами на то, чтобы те подарили своему гостю пару лоз. За это капитан попросил человека лишь о небольшом одолжении, и винодел, благодарный за помощь, не задумываясь поклялся никогда не отказывать в поднесении напитка, если капитан вдруг попросит.

[indent][далее текст написан неаккуратно и в спешке, повсюду на листе виднеются пятна чернил и отпечатки перепачканных пальцев; иногда они закрывают слова]

[indent]Перестав бодрствовать, можно будет затем обнаружить себя в порту внешнего Алькова, куда пришвартовалось судно «Далия» и где на тот момент, несмотря на дневное время, было удивительно тихо. Капитан не обманул. Он привёл человека в сад, познакомил с хозяевами и даже упросил их подарить две лозы. Чезаре Бьяччи не хотел выпускать их из рук ни тогда, когда совершал прогулку по винограднику, ни тогда, когда пробовал столь желанное им вино.

[indent] [повествование оборвано, в нижней части листа начерчен символ, который вряд ли можно увидеть в издававшихся несколько последних сотен лет книгах; резкость и очевидная пренебрежительность, с коей выведены все линии, указывает на нерасположенность автора к тем или тому, что несёт собой данный знак; края слегка расплывчаты с правой стороны.
[indent]Возможно, на него кто-то плюнул] »

Магическое

[indent]• восприятие мира духов, магии; граней, края, ран и стука [границ между миром людей и остальными мирами, любого зова и т. д.] — будучи спасённым [пусть и не до конца, почти] подменышем, Фалик особенно восприимчив к потустороннему, в частности и особенности — к проявлениям духов, а также — магии и предметам, связывающим миры.
[indent]Проведя почти полжизни в мире духов, Фалику удалось частично освоить их магию, что он теперь успешно применяет на практике: в благословениях, проклятиях и при зачаровании предметов. Также он может забирать вещи из мира духов в человеческий, и наоборот.

[indent]• мастер благословений и проклятий [особенно — проклятий] — чуть более чем за десять лет научился искусно складывать существующие в этом и других мирах слова, чтобы наделять других существ дарами. В том числе — угрожающими их здоровью и жизни [в случае проклятия; в случае благословения же — временным или постоянным преимуществом: силой, удачей, очарованием и т. д.].
[indent]Примечательно: в работе иногда использует слова, термины и топонимы из мира духов [проклятие позволяет упоминать подобное вне контекста; исключительно, при сотворении магии]. Обычно — для особо изощрённых проклятий, связанных с кошмарами.

[indent]• зачарование предметов — предпочитает работать с новыми, созданными по его задумкам, предметами, однако также может наложить магию на любую принесённую вещь. При зачаровании для себя использует предметы из мира духов или связывает вещи между мирами.
[indent]Примечательно: даёт имена артефактам [предметам для личного пользования или предназначенных кому-то близкому]. Это создаёт особую связь между владельцем и вещью, а также — позволяет Фалику проще призвать необходимый предмет в мир духов.

Иное

[indent]• интеллектуальные:
— внимательность, умение отмечать детали и видеть связь между событиями. В другой эпохе из Фалика мог бы выйти неплохой детектив. В другой жизни — разведчик;
— быстро ориентируется в нестандартных ситуациях — быстро схватывает и легко импровизировать. Иногда это бывает опасно;
— начитан и хорошо образован — иногда взгляды Фалика не совпадают с чужими, однако он всегда готов аргументировать своё мнение. Его записки спрятаны во всех библиотеках севера Феррары;
— частичное знание языка старого народа юга, наречия одного из видов духов [оба — лишь на уровне чтения] — обучался практически, взаимодействуя с текстами;

[indent]• выживание:
— хорошо ориентируется на местности — запоминает мелочи, чувствует путь, хорошо читает карты;
— интуитивно распознаёт ловушки и капканы — путешествия в мире духов научили Тезауро быть не только внимательным, но и чутким к подобным явлениям, в т. ч. и в особенности — магическим;
— разбирается в несъедобных растениях — по крайней мере, на севере родного герцогства и окрестностей. Бесполезный в оседлом прошлом навык: Фалик уезжал недалеко и с припасами, просто ему было скучно;
— легко может затеряться в толпе — однако только там. В других же случаях, напротив, скорее привлечёт внимание, даже если будет проявлять себя минимально;
— хорошо прячет и находит вещи — везде, включая человеческий мир;

[indent]• специфическое:
— травник и знахарь со справочником — умирающего не спасёт, однако уже стабилизированного больного выходит. По крайней мере, при помощи пары проверенных книг [и пары малых благословений];
— неплохо видит в темноте.

[indent]• Сагитол, именуемый также как Нерождённый — средних размеров нож с полностью покрытым узорами лезвием, оковкой из сплава раскрошённого зеркала с серебром и длинной шёлковой голубой лентой вместо темляка.
[indent]Лента истрепалась и выцвела, однако сам клинок выглядит так, будто его ещё никогда не использовали. Этот нож не затронуло и не затронет время. К нему не пристаёт ни грязь, ни кровь, ни даже пыль от трав и сухоцветов. Он не затупится. И не может сломаться. Где-то, по ту сторону грани, существует безымянный предмет, который до сих пор страдает за него.

[indent]• Дол ду Глас — пирамидообразный силок, сплетённый из обломанных тонких веточек, прочных и очень, очень гибких [натура образованная, приглядевшись, заметит: порода такого дерева ей знакома, однако никогда не сможет вспомнить ни названий, ни мест, где могла бы когда-то видеть это растение]. На дне силка лежит треугольный обломок зеркала, а с основания свисает несколько лент, завязанных в четыре, шесть и восемь узлов.
[indent]Ловушка предназначена для поимки существ, не имеющих имени и выкрадывающих людей в свои миры. Однако если дух силён, Дол ду Глас не удержит его, хотя и помешает воплотить свои замыслы.
[indent] Для использования силки необходимо подвесить на серебряный двусторонний крюк над спальным местом или сбоку. В остальное же время их необходимо хранить в пустом и тёмном месте. И всегда — лишь с перевёрнутым отражающей стороной к плотной и непрозрачной поверхности зеркалом.
[indent]Важно: артефакт необходимо совершенствовать. Сопротивляющаяся Дол ду Глас сила первородна и слишком велика, отчего ловушка крайне редко срабатывает [иногда духи могут издевательски благодарить ведуна за очередную находчивость, подкидывая внутрь силка дары]. Потому ведун продолжает работу и по той же причине ловушка каждый раз выглядит чуть иначе, чем до того. Словом, это или невероятно сложный по своей сути артефакт, или для его постоянной и корректной работы нужен редкий ингредиент. Хотя, возможно, Дол ду Глас просто нравится переживать трансформации.

[indent]• Шила — небольшой серебряный подвес в виде высохшей до костей феи [возможно, это кто-то из других миров; кто знает? Фалик держит интригу] с большими крыльями, чем-то напоминающими крылья бражника. Петелька сделана в виде головки декоративной булавки, которой пронзено тело феи. Оно [практически лежащее и поднятое только в груди с отходящей от неё петелькой] вместе с крыльями образует нечто сродни «купола», внутри которого спрятан язычок колокольчика. При быстрой ходьбе и резких движениях украшение издаёт высокий тихий звон.
[indent]Подвес защищает владельца от сглазов, проклятий и разного рода злонамеренной магии, в т. ч. и иллюзий, если те не наводятся сильнейшим ведуном либо существом по ту сторону грани.

[indent]• Лазуритовый ларец — шкатулка из тёмно-синего камня с золотыми прожилками. Возможно, на внутренней стороне её крышки есть небольшое зеркало. Убедиться в его наличии, впрочем, вряд ли будет возможно — для всех, кроме владельца, лазуритовый ларец закрыт намертво.

Чтобы не ходить далеко