С утра Ристерд решил привести дела в порядок перед отъездом, чтобы в поездке ни о чем не думать хотя бы дней пять, а по возвращении его не встречала та же гора мелких прошений и неотвеченных писем. Когда в приемную явился камердинер, он как раз рассматривал жалобу от столичных меховщиков – проблема с поставками пушнины заставила их поднять цены, и некоторые лавки закидали протухшими овощами.

— Что-то хотел? — спросил он, не отрываясь от письма. На камердинера свалилась подготовка к отъезду – все эти сборы вещей и мебели, отправка небольшого обоза. В бывшем имении его матери царило запустение, и слугам предстояло выдвинуться за день до них с Алисией, чтобы вдохнуть жизнь хотя бы в пару комнат. Им придется вымести грязь, растопить очаги, расставить мебель… Камердинер же оставался в столице, чтобы надзирать за порядком в придворных покоях. Ристерд поначалу хотел взять и его, но усомнился, что тот выдержит путешествие. — Я думал, у тебя полно работы. Обоз уходит завтра утром.

Но Годфри решил идти напролом и выбрал самую неудачную тему для разговора. Рис бросил письменные принадлежности и откинулся на спинку кресла, глядя в окно. Камердинер был человеком твердых принципов и правил, ему не могли нравиться интрижки его бывшего воспитанника у всех на глазах… Впрочем, Рис надеялся, что до конфликтов не дойдет, ведь прежде камердинер умел смотреть в другую сторону, когда нужно.

— Приструнить? О чем это ты? — он задумчиво потер подбородок. Ясно ведь, о чем. Старику не нравится, что Алисия спит у него в кровати и меняет привычный уклад. — Еще немного, и я решу, что ты ревнуешь.

Может, в этом все дело? Годфри годами был первым человеком, которого Ристерд видел утром, и последним, кто желал ему спокойной ночи. Но ведь так не могло продолжаться вечно. Рано или поздно он все равно женился бы, он ведь король, ему полагается перейти в руки жены, которая непременно взяла бы на себя эти милые обязанности.

— Ответственность, за которую не сможет ответить? — он улыбнулся и хмыкнул. — Что это с тобой? Ты же учил меня красноречию и риторике. Видно, тебя и правда что-то беспокоит. Ну, выкладывай.

Что же заставило верного слугу так распереживаться, что тот забыл собственные уроки? Стало быть, дело серьезное, по крайней мере, для него. Камердинер годами верной службы заслужил хотя бы такую милость.

— Мне не очень нравится, когда ты так о ней говоришь, — нахмурился Рис в ответ на «мимолетное влечение». — Я очень дорожу ее дружбой, и она останется здесь надолго.

А уж если у них появятся дети, то и вовсе укоренится при дворе, даже если их отношения когда-то сойдут на нет по той или иной причине. Но об этом Ристерд предпочел благоразумно умолчать.

Подпись автора

Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.

— Да-а, перемены в покоях – это страшное преступление, — Ристерд снова улыбнулся, поначалу с облегчением. Старый слуга просто не воспринимает новые шторы и новых людей. В какой-то мере это даже трогательно – такая забота о том, чтобы все шло своим чередом и никогда не менялось. — Ну, не отрубать же ей голову. И что, у нее плохие слуги? Уверен, ты сумеешь их перевоспитать.

На этой ноте они бы и расстались, если бы старый камердинер не припомнил Ристерду его мать. Будто мало он слышал сравнений на эту тему за последние недели!.. Напоминания о том, что его собственная матушка когда-то была просто любовницей отца, точно так же, как Алисия, проскальзывала в господские покои по ночам и убиралась восвояси в нужное время, его задевали.

Правильно, ведь быть сыном бывшей любовницы не так уж приятно, даже если впоследствии она и заняла место жены. Ей так и не простили низкого происхождения и недостойного поведения. Даже после смерти.

— Ты кое-что забываешь, — Ристерд выпрямился и перевел взгляд на него, подперев голову ладонью. — Моя мать была любовницей не короля, а принца, к тому же, младшего. А мой отец любил свою первую жену. Я же уже король и сплю с кем хочу и когда хочу, а Маргарита…

Незаживающая рана, вот она кто, эта Маргарита. Хорошо хоть он оставил себе лазейку, чтобы разойтись с ней в случае чего и взять более выгодную жену. Жаль, что женщина, которую он хотел взять больше всех других, была уже занята, и не кем-нибудь, а самым ценным его советником.

— Может, ты в чем-то и прав, конечно, — Ристерд все-таки сдался под нажимом старого друга. Все-таки, тот был верным человеком, а Ристерд мерз от проветриваний, от новых штор ему было слишком светло, а любые перемены его пугали. Но обижать Алли и отказывать ей в этих переменах он побаивался. — Или, может, ты боишься, что она отнимет твой хлеб? Не бойся, ни одна дама еще не занимала должность камердинера.

Поездка должна была разрешить эту проблему. Алисия получит свою маленькую вотчину, где сможет командовать по своему усмотрению, этим же поместьем займутся ее слуги, а после… Да кто знает, что будет после?

— Скоро у нее будет свое поместье для преобразований, куда она сможет направить свой пыл, — Ристерд не хотел рассказывать о подарке раньше времени, ведь поездка задумана чтобы развеяться, а подарок должен был стать сюрпризом. Но вряд ли камердинер станет раскрывать Алисии его план, особенно учитывая этот дурацкий конфликт. — Что же касается остального… Графиня может спать у меня сколько ей желательно.

«И мне самому тоже», закончил про себя Ристерд. Кто знает, что будет потом?

Подпись автора

Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.