Forsan |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Forsan » Наш мир » Завершенные эпизоды » На краю мира
На краю мира
Alicia de Merteuil / Risteard of Mullendore
конец мая 4985
Ристерд взял Алисию в старое поместье своей матушки у границы Маллендора с землями вольных городков, у самого подножия Трех углов.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] Алисия сделала все, как велел ей Ристерд: отобрала только лучшие платья для поездки, подготовила вещи и слуг для отправки за пару дней до их отбытия, и в целом была очень взволнована, хотя последнее и не требовалось. Король впервые за столь долгое время решил покинуть замок. Да не один, а с любовницей. Ко всему прочему, Алисия ощущала на себе недовольные взгляды чуть ли не нутром. Были и те, кто пытался прощупывать почву и сдружиться либо с ней, либо ее мужем. Сама же графиня пыталась изо всех сил привыкнуть к этому ненужному вниманию. Пытаться объяснить Ристерду, что нужно было хоть немного скрывать их отношения от остального двора - бесполезны. Все сводилось к тому, что юноша говорил: мне плевать на двор, я живу своей жизнью. Вот только он не учитывал тот факт, что своей жизни у них не было, все сразу становилось всеобщим достоянием. Казалось бы, это можно пресечь с помощью ухода в тень, то есть со двора. Но каждый раз, когда Алисия хотела встать и уйти, она вспоминала клятву Ристерду быть рядом, помогать и не бросать. К тому же, эта поездка на несколько дней должна была окончательно помочь Алисии разобраться в своих чувствах к Ристерду. С ним все было понятно - король нашёл себе временную игрушку, рядом с которой чувствует себя комфортно. Но хватит. Эти мысли сейчас ей ни к чему. Ее ждал король.
[indent] - Милорд. - Поклонившись Ристерду, девушка подошла к своей лошади и провела рукой по темной гриве. Она все ещё боялась выражать свои чувства при посторонних. - Погода нам благоволит, надеюсь, доберёмся быстро. - Девушка снова посмотрела на лошадь и обратила внимание, что конюх заботливо предоставил ей мужское седло. Хорошо, что выбранное ею платье было пригодно для верховой езды, иначе бы случился очередной конфуз.
[indent] Итак, свита из небольшого количества слуг и приличная доля охраны - вот и все их компаньоны на ближайшие несколько дней. Ладно, такой расклад вполне устраивал Алисию, хотя и мысленно она понимала, что почти вся их жизнь в поместье в ближайшее время станет достоянием общественности. Слухов было не избежать, так почему бы не получить собственное удовольствие от общества короля?
[indent] Забравшись на лошадь, Алисия слегка поправила причёску и они выдвинулись в путь. Она знала, что должна была держаться с легким отставанием от короля - ехать рядом с ним позволено было только равным, то есть членам семьи или супруге. Но заметив его недовольный взгляд - пришпорила слегка лошадь, чем вызвала недовольный взгляд окружающих, прохожих и зевак. «Просто не думай о них, сосредоточься на короле и твоих чувствах к нему». Через каких-то пару дней они будут на месте и про эту поездку можно забыть.
[indent] - Расскажи мне про это поместье. - Да, их слышали все, но Алисия старалась мысленно абстрагироваться от этих людей и думать, что они совершают конную прогулку исключительно наедине с Ристером. - Мне рассказывали, что оно находится в запустении и там никто уже долгое время не живет. - Арнэ как-то обмолвился, что почти все королевские дома находятся в плачевном состоянии и требуют ремонта, постоянного ухода и в целом не нужны королю, который никогда не менял места жительства, выбрав своей вечной резиденцией замок в столице.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Ристерд не любил верховую езду и на эту поездку пошел только ради Алисии. Поначалу ее идеи об охоте, прогулке или поездке он воспринимал со скептицизмом: трястись в седле, спать в чужих постелях, есть с чужого стола… И ни тебе проверенных слуг, ни привычных стен, что для него особенно болезненно.
Но Алисия продолжала настаивать, а то, что он узнал недавно о ее сыне, толкнуло поторопиться. Поездка в старое поместье матери была задумана не только для развлечения и уединения, но и как сюрприз. Это место навевало на Ристерда лишь грустные воспоминания, и он давно отказался от мысли о его восстановлении. Тратить уйму денег на источник бесконечных терзаний… Глупая затея, с какой стороны ни посмотри.
Однако поместье и рушиться не спешило. Мать, что бы он ни думал о ее поступках, была крепкой хозяйкой и построила отменный дом. Каменные стены, хорошая крыша, удачное, живописное местечко…
Почему бы не отдать ненужный дом тому, у кого дома нет? Может, и Алисия потеплеет к своему ребенку, если он будет обеспечен чужими заботами. Мать Ристерда, как ему помнилось, тоже не любила его одевать, укладывать и кормить, зато любила выводить в свет, как свою гордость и радость. Дать мальчику дом, который в противном случае обречен рухнуть рано или поздно, окружить няньками и служанками – и пусть Алисия навещает его время от времени. Если захочет. А Ристерд был уверен, что захочет. Верил, что сердце у нее доброе, и когда сын перестанет напоминать о лишениях и трудных временах, она не сможет устоять и непременно его полюбит.
Этот альтруизм и подпитывал его вместо завтрака, когда их небольшая процессия двинулась в путь. Алисия пыталась скромно держаться позади, но Рис кинул на нее недовольный взгляд:
— Не плетись позади, это же твоя идея – поехать прогуляться вместе.
Алисия, чуть поколебавшись, поравнялась с ним. Ристерд вздохнул и придержал поводья. Какой смысл в совместной поездке, если она скромно тащится сзади – помолчать, любуясь грязью на дорогах? Но мрачные настроения в последнее время долго в его голове не задерживались.
— Ты так старалась вытащить меня из замка и выгулять, что я почувствовал себя старым платьем, побитым молью.
Ристерд рассмеялся, отчего охрана позади них стала перешептываться и – он затылком чувствовал – переглядываться. Не привыкли видеть его веселым… Что ж, может, еще привыкнут.
— Оно раньше принадлежало моей матери. Она не хотела жить в старых поместьях отца после свадьбы, а при дворе ее… не очень жаловали, — уклончиво произнес он. — Поэтому она взяла земли, подаренные ей на свадьбу, построила там красивый дом. Когда я был еще мал, мы проводили там почти круглый год.
Возвращались в столицу они только на зиму, чтобы не оказаться слишком далеко от безопасных городских стен, заметенные снегом по самые макушки, на случай опасности.
— Потом и братьев туда приглашали, чтобы мы могли вместе играть. Они были гораздо старше, но… Иногда нам было весело. Они даже играли со мной в рыцарей деревянными прутиками, хотя могли уже поднять тренировочные мечи.
Старшие братья не давали ему почувствовать себя слишком мелким и незначительным, даже подсаживали на высокие камни и учили лазить по деревьям. Иногда Ристерд по ним скучал, и грусть эта с годами не тускнела, что бы ни говорили на похоронах его няньки.
— После ее смерти меня из столицы не вывозили, а потом… — он пожал плечами, старательно разгоняя тени умерших родных. Их не вернуть, даже если он посвятит всю жизнь скорбным думам. — Мне не хотелось навещать это место. Слишком много воспоминаний. Но тебе там понравится. У нее был большой сад, аптекарский огородик. Даже пруд и фонтан.
Заброшенное и впавшее в спячку, поместье должно было стать еще очаровательнее. Особенно сейчас, когда в саду расцветают оставшиеся без ухода одичавшие цветы… Цветы? С чего бы вдруг ему стали нравиться растения? Ристерд тряхнул головой, то же повторил и его конь.
— Зато у него есть неоспоримое преимущество перед королевским замком: там ты сможешь быть единоличной хозяйкой, — заговорщицки произнес он и подмигнул Алисии. — Ни камердинера, ни королевы. Собственные шторы, собственная мебель, свои слуги. Разве ты не этого хотела?
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] Стало даже интересно, насколько хватит Ристерда с его собственными тараканами в голове против Алисии, которой хотелось хорошо провести время. Кажется, конную прогулку он был готов стерпеть, ведь с ним ехало приличное количество стражников. К слову, эти ребята были сильно удивлены поведению короля, который шутил и смеялся, что вовсе на него не похоже. Кажется, Алисии придется привыкнуть к прозвищу «ведьма». Пусть она и пользовалась ведовскими штуками, девушка знала, что их чувства друг к другу искрение и взаимные.
[indent] - Ваше Величество, Вы явно себя недооцениваете. – Смеется в ответ Алисия, поравнявшись с королем.
[indent] Столь интересного рассказа о доме Алисия, откровенно говоря, никак не ожидала. Неужели Ристерд так сильно хотел, чтобы она ему верила, а главное – доверяла? Но больше всего в этой истории ее удивила ситуация с братьями Ристерда. При дворе ходило больше разговоров о том, что мальчишки не особо любили друг друга – те были все-таки на несколько лет старше самого младшего брата, да и никто не мог подумать, что когда-нибудь этот ребенок займет трон своего деда.
[indent] Но судьба распорядилась немного иначе, и теперь Алисии выпала огромная честь ехать с королем в этот дом, разговаривая, как старые друзья, будто в том доме играли они вдвоем. Пожалуй, смилуйся боги над этим мальчиком, сейчас бы правил его брат, не важно какой, и ему бы достались вся тягости правления, а Ристерд, вольный в выборе жены, легко мог оказаться на месте графа. Но, увы, этим мечтам сбыться более не суждено.
[indent] - Ты должно быть дорожишь этими воспоминаниями. Ведь если не думать о матери, в этом доме полно хороших воспоминаний. – Пожалуй, надо будет почаще подавать Ристерду эту мысль. Еще Алисия заметила, что в своем описании дома Ристерд упомянул наличие сада. Ранее каждый раз при упоминании цветов на лице короля появлялась тень отвращения. Но сейчас он будто констатировал факт. Впрочем, король был так изменчив, что Алисия не удивится, если на следующий же день после их прибытия он прикажет прислуги уничтожить сад. – Судя по описанию, думаю, ты прав – он должен мне понравиться. Смотри, я войду во вкус и начну требовать у тебя привести меня в этот дом каждый месяц.
[indent] Разговор про шторы, мебель и прислугу немного сбил с толку. Зачем ей это, когда у нее есть дома графа в городе, где она была вольна распоряжаться им по своему усмотрению. Но потом ей вдруг вспомнился разговор со старым ворчуном – стариком камердинером и пазл немного сложился в небольшую картину. Кажется, старик все-таки дошел со своими жалобами до короля. Тот же… наверное не хотел обидеть Алисию, или иным путем ставить ее на место, сделав столь тонкий намек. Мог бы и сразу сказать – шепнуло недовольство в голове графини, но она лишь виновато улыбнулась и коротко кивнула.
[indent] - Простите, я не должна была так поступать. – Пожалуй, следует дать распоряжение вернуть все, как было, и больше не пытаться лезть не в свои дела. По крайне мере, Ристерду стало легче благодаря, в том числе, ее настойкам. Остается надеяться, что они будут действовать и дальше. – У меня есть возможность распоряжаться домом графа, а также замком в его землях. Полагаю, этого мне будет вполне достаточно. – Сказано это было, пожалуй, слишком будничным тоном, лишенным радости. Но Алисия с собой ничего поделать не могла – обида и злость на этого старика засела в ее душе и выходить просто так не собиралась.
[indent] Где-то глубоко интуиция подсказывала, что король хочет передать поместье матери Алисии, но это как-то слишком. Он не допускает ее к изменениям в его покоях, но согласен отдать то место, которое ему когда-то нравилось. А если Алисия обставит его по собственному вкусу, который не понравится королю?
[indent] - Стой, - отдает Алисия приказ своему коню остановиться, и спешивается, передавая поводья в руки одного из своих слуг, который поспешил к госпоже. Двух детишек примерно одного возраста – мальчика и девочку, она заметила еще издалека. Они, наверное, вообще никогда не видели короля, а потом не боялись скрывать своих восхищенных эмоций. Опустившись к ним, чтобы видеть глаза, Алисия достала из своего кошелька две золотые монеты и протянула их детям. – Отнесите их своим родителям и скажите, что это подарок от короля Ристерда, переданный с любовью и благословением.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
— Достаточно, значит? — пробубнил Ристерд, глядя, как Алисия раздает милостыню от его имени. — Тебе – может быть, а мне этого маловато.
Все больше проступала сквозь благодушное настроение его природная раздражительность. Уже не голоса, а его собственный разум подсказывал, что Алисия… многовато на себя взяла? По крайней мере, именно так ему казалось. Нет, раздавать милостыню было правильно, но уж больно настойчиво она заботилась о том, чтобы всем понравиться. Конечно, она дала монеты от его имени, но все же что-то мешало ему похвалить ее щедрость и проницательность.
Привычная ревность. Вот, что это было. В нем не было врожденного великодушия и щедрости его предков, он не догадывался совершать такие жесты моментально при виде первого же нищего.
Нет, не стоило ревновать людскую любовь и завидовать ее сообразительности. Следовало именно поучиться и запомнить фокусы, которыми он от природы не владел, и поставить себе на службу.
— Так что, мне вернуться и взять с собой Маргариту, раз уж тебе достаточно графа? — Ристерд вернулся к теме, как только дети скрылись из виду. — Или нам взять их с собой?
Было неприятно, что Алисия вот так ни с того, ни с сего вспомнила о своем муже. Разве они не потащились в дорогу ради того, чтобы побыть вдвоем? Тогда к чему упоминания о других людях? Ему вполне хватало видеть мужа Алисии при дворе за работой и знать, что он в любой момент может взбрыкнуть и прекратить их связь. Уж тут придется покориться, терять полезного советника для государства больнее, чем для его сердца терять понравившуюся женщину.
— Мне хватает твоего мужа при дворе. Хочешь – можешь вернуться к нему хоть сейчас, но брать его тень с собой в постель – это уж слишком.
Конь заржал, чувствуя раздражение всадника. По мере удаления от города эмоции проступали все сильнее, хотя, казалось бы, Алисия, его панацея от всех бед, была рядом. В чем же дело? Ристерд не знал, но начинал потихоньку жалеть о своем решении выбраться из родных стен. Это, наверное, они поддерживали в нем чувство безопасности и покоя.
— Ладно, прости. Я не привык к выходам, — он виновато потупил взгляд и пустил коня мелкой поступью, чтобы Алисия успела его догнать. — Просто хотел, чтобы у тебя было свое гнездышко, куда ни вхожи ни твой муж, ни Маргарита. Где ты сможешь нянчиться со мной по своему усмотрению.
Да и убежище ей не помешает. Кто знает, что случится завтра? Граф может решить, что опозоренная жена ему не нужна, Маргарита может потребовать ее удаления от двора… В конце концов, Ристерд и сам может заболеть или того хуже – погибнуть. Недавний случай с ядом тому доказательство. И куда деваться Алисии? Она ведь нажила себе врагов, а он лишь помог ей в этом – настаивал, чтобы она носила его подарки и даже не пытался скрывать их отношения.
Совет, чего доброго, вышвырнет ее на улицу, как только представится случай, и тогда ее жизнь снова будет зависеть от других людей: от прощения графа, например, который мог оказаться злопамятным и превратить их брак в ад в отместку за измену. Да, пока эта измена приносит ему пользу, но потом… Ристерд лучше всех знал, что потом хорошее забывается, а осудить за дурное готовы и через десятки лет. Даже его, который не мог отказать своим регентам, будучи ребенком, а уж Алисию…
— Возить тебя каждый месяц, конечно, я не смогу, но ты сможешь ездить туда сама по своему усмотрению. Нет-нет, не думай, что я хочу от тебя избавиться, — поспешно добавил он. Ситуация выглядела так, будто он ищет повод сбагрить с глаз долой надоевшую игрушку и на всякий случай обеспечить возможные плоды этого союза куском землицы. — Я слишком ценю твое общество.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] - Хорошо, более я не буду упоминать супруга в личных разговорах с Вашим Величеством. – Да что она сделала не так? Алисия уже чувствовала, как обида вплотную подступила комом к горлу, кажется, еще одно слово короля, и она расплачется, как маленькая девочка. С ним действительно было тяжело, Ристерда шатало из стороны в сторону, причем за пять минут он мог измениться до неузнаваемости. Пожалуй, все дело было в Арнэ – она привыкла к его стальному спокойствию и стабильности, но граф годами совершенствовался. А король, как это часто говорили при дворе, был всего лишь молодым юнцом. Если вспомнить о всех тех фактах биографии, которые известны только Алисии – состояние короля вообще мало кто мог вынести.
[indent] С трудном у де Мертей получается вспомнить все то хорошее, что происходило с ними, ведь была же и светлая сторона в Ристерде. Просто если десять лет сидеть, забившись в угол – тут и самый стойкий духом человек не выдержит. Потому сейчас хотя бы ей надо сохранять спокойствие и не поддаваться на глупые обиды. В конце-то концов, ее догадка оказалась верной, король хотел передать дом матушки в ее распоряжение, даже сам признался в этом, когда Алисия нагнала его.
[indent] - Ристерд, - тихо обратилась к нему графиня, потому как не желала, чтобы столь личное обращение стало достоянием чужих ушей. Он король и может называть ее как угодно, а вот в отношении Алисии действовали немного иные правила. Не хватало еще чтобы ее открыто обвинили в неуважении к государю. – Если тебе что-то не нравится в моих действиях, или словах, пожалуйста, не надо это скрывать, держа в себе. Помнишь, что ты сам мне говорил – между друзьями не должно быть секретов. Итак, Ваше Величество передает мне целый дом. – Алисия уводит этот разговор в более приятное для них обоих русло. – И Вы не будете злиться, если я внесу в него изменения на свой вкус? – Если Ристерд не будет постоянно туда ездить, Алисия сможет даже организовать там маленький сад, такой же, как в Анжу. Но там отец и мать поощряли ее любовь к прекрасному, а здесь Алисия скорее будет пользовать своим положением фаворитки, нежели это будет обыденность. Разумеется, сад будет существовать до тех пор, пока ее персона приятна глазу короля. Как только она перестанет входить в число его любимиц, с садом придется распрощаться.
[indent] - Я не думаю, что ты хочешь от меня избавиться. – Кажется, эта тема волновала Ристерда не меньше, чем ее возможная обида, а потому Алисия решила немного рассказать о собственных опасениях. – Меня беспокоит немного иное, милорд. Что Вы дарите мне подарки, которые не положены мне по рангу. – Скорей всего, этот дом должен был перейти в распоряжение Маргариты, как новой королевы, но вместо этого Ристерд дарит дом любовнице. – И я знаю, что тебе плевать на мнение остальных, но, Вы – король, и каждый Ваш шаг будет осуждаться придворными. Мне не впервой терпеть шептания и сплетни за спиной, но я не хочу, чтобы это как-то влияло на нашу дружбу.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Ристерд тяжко вздохнул. Алисия уже допекла его бесконечными волнениями о приличиях.
Оставаться в королевских покоях на ночь – не слишком ли?
Носить его подарки – не будут ли шептаться?
Вместе пообедать – не расстроится ли Маргарита?
Конечно же, ответ на все эти вопросы был лишь один: да. Да, слишком. Да, будут шептаться. Да, Маргарита может расстроиться. Но Ристерд не видел никакого смысла в играх в прятки. Чего хотела эта женщина? Тискаться по углам? Шептаться подальше от глаз? Утешаться тайной связью? Никому из них такие игры не принесли бы довольства. К тому же, он считал, что для Алисии такое положение было бы унизительным.
Какая, в конце концов, разница, что думают другие? Он ведь не нарушает законы, не казнит каждого встречного и поперечного, не объявляет безнадежных войн. Если каприз приносит ему радость – почему бы не превратить его в норму в глазах общественности? Вместо шепотков, которые преследовали бы всю тайную связь, будет лишь один удар грома – и все привыкнут к такому положению дел. Если не реагировать, через несколько лет никто и представить не сможет двор без Алисии.
Только как ее в этом убедить?
— Мне не нравится, что ты не можешь забыть про своего мужа и Маргариту, даже когда мы наедине. Хватит и того, что я их при дворе вижу каждый день, — признал он, понурив плечи. Это была даже не ревность, а идиотское бессилие. — Проклятье. Хочу что-то сделать, чтобы это прекратить, и ничего не могу, а ты еще и напоминаешь все время о своем драгоценном муже и моей женушке.
Алисия попыталась перевести тему, но вышло все то же самое: она, мол, не в том положении, чтобы принять такие дары, не может спокойно вносить преобразования… Ристерду захотелось вернуться в замок и забыть о своей затее, но в последний миг он вспомнил, что задумывалась-то она не ради Алисии и их утех, а ради ее сына.
— Ох, перестань. Это не владения королевы, поместье матери никогда к ним не относилось, и королевой она не была. Перед Маргаритой тебе стыдно не будет, — он вспомнил колье и платья и поспешно добавил: — по крайней мере, за это точно не будет. Это мое наследство, и я распоряжусь им как захочу. Никто не посмеет это оспаривать.
Еще бы они посмели! Заглядываться на его имущество и думать, как этим имуществом лучше распоряжаться… Измена хуже некуда. Позволь людям такое – и скоро они станут рыться в его гардеробе, придирчиво выискивая, что им придется впору.
— Пускай думают и обсуждают, что хотят. Если сдаться и позволить им решать, как мне распоряжаться своими домами и вещами, их будет уже не унять. Они привыкнут, Алли, — его тон стал уже нежнее, Ристерд жалел, что не может дотянуться до нее и погладить по голове. С чего столько переживаний? — Стоит переждать бурю, и никто уже не сможет представить мир прежним.
Следовало и ему теперь проявить гибкость, перевести тему, но как? Что ее успокоит, что ее порадует? Не могут ведь они всю поездку ссориться по мелочам. Они же хотели расслабиться, отдохнуть от двора, немного забыться. Он сам мечтал хоть пару дней провести подальше от королевских обязанностей и их супругов, представить хоть ненадолго, что они принадлежат только друг другу…
— Пойми ты, Алли, этот дом навевает на меня грустные воспоминания. Я ни за что не стану жить там, и не хочу дарить его Маргарите, чтобы ездить туда с ней. Не хочу лишний раз сыпать соль на раны, — признался Ристерд, глядя вдаль, будто мог видеть дом своего детства. Когда-то там было хорошо, но теперь он населен призраками тех, кого не вернуть… Кого здесь обманывать? Он не станет восстанавливать поместье для себя, не подарит своим детям, чтобы призраки не забрали их к себе. — К тому же, хозяйничать и наводить порядок там будешь ты, но передать поместье во владение я хочу кое-кому другому. Навсегда.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] - Мне сложно привыкнуть к столь резким переменам, милорд. – Объяснила свои переживания Алисия, надеясь на понимание короля. – Дайте мне немного времени, пожалуйста. – Остается только изгнать этих двоих из собственных мыслей и все будет хорошо… Видимо, Ристерд страдал такой же проблемой, только справлялся с ней намного лучше. Графиня хотела бы узнать, в чем причина столь резкой перемены настроения короля относительно его молодой жены, ведь тот проблем в постели не испытывал. Маргарита была скромна, даже чрезмерно, но чтобы не суметь консумировать брак – это надо уметь. – Ранее мне не приходилось быть одновременно женой и любовницей, чтобы ты не думал, после того, как я вышла за Арнэ – других мужчин у меня не было.
[indent] Внимательнейшим образом выслушав короля, Алисия старалась сделать собственные выводы, но не получалось. Сейчас он говорит, что домом будет распоряжаться она, а в конце, что собственником станет кто-то другой. И, судя по тому, что Ристерд не говорил, кто это, узнавать Алисия не спешила. Значит так надо, придет время, и юноша сам поведает ей, кто станет новым владельцем этого дома. Она же будет молчать до тех пор, пока ее не сожрет любопытство. Или пока Рис не перестанет злиться на нее за столь глупые вопросы и предположения.
[indent] Что еще Алисия могла с собой поделать? Совесть добивала девушку, глушила со всех сторон. Ей нравилась Маргарита, пусть до сочувствия еще было далеко, но определенные симпатии в ее стороны Алисия высказывала. Пожалуй, не случись с ней то, что случилось, Алисия могла бы быть на нее похожа, и даже не думала бы возлечь с королем, ответив ему строгим «Нет» во время ужина. Но Алисия знала, что хочет получить Ристерд и могла дать ему это, начиная от желаемой дружбы и заканчивая охапкой детишек.
[indent] - Итак, Ваше Величество, значит мы с Вами вольны делать все, что захотим… - Алисия чуть пришпорила лошадь и обогнала короля, чтобы преградить ему дорогу. На лице девушки появилась самодовольная улыбка, лошадь под ней тоже уловила настроение графини и стала недовольно фыркать, требуя движения. По близости никого постороннего на тракте не было, так что задумка Алисии была выполнима. – В таком случае, предлагаю выяснить, кто из нас более умелый наездник. Кто первый, до того холма, - кивнув на финальную точку, Алисия уступила дорогу королю, приблизившись к нему вплотную, насколько это было возможно. – Тот сегодня ночью и будет наездником. – Конечно, гнать в платье было идеей не самой лучшей, но Алисии не будет обидно проиграть. Она скачет вперед, лишь однажды обернувшись на Ристерда, и засмеявшись. Кажется, им было весело, как и хотелось обоим любовникам.
[indent] Добравшись до финиша, Алисия спешивается, чтобы дать возможность лошади немного передохнуть, а охране – догнать их. Зато у них появилось несколько секунд, чтобы уединиться и поцеловать друг друга. Но и тут Алисия не желает просто так сдаваться, устроив побег от короля в сторону зеленого поля. Хоть там охрана не последует за ними. Споткнувшись о собственный подол, Алисия падает на землю, но при этом начинает так громко смеяться и хохотать, что она даже и не думала о боли.
[indent] - Хорошо, хорошо, я сдаюсь. Больше без таких экспериментов. – Но смеяться девушка не перестала, а потом и вовсе упала спиной на землю, чтобы рассмотреть темнеющее небо. – Мы же будем ночевать в постоянном дворе? Пожалуйста, Рис, я не хочу спать в шатре. А вдруг к нам заползет змея? Я с детства боюсь змей!
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Рис мог бы восхвалить милость богов, если бы верил в оных. Наконец-то Алисия плюнула на свои глупые страхи и забыла о неудобствах положения и снова стала той, кого он и хотел в ней видеть. Веселой отдушиной от прелого, затхлого двора, эдакой игривой кошкой, послушной лишь собственным порывам.
Такой она нравилась ему куда больше. Конечно, он видел в ней друга и хотел принять ее со всеми душевными терзаниями и страхами, но в тайне надеялся, что она всегда будет приносить радость и удовольствие, а не новые поводы для раздумий.
Ристерд эгоистично не желал тратить время на печальных любовниц – жены хватало с лихвой, и Алисия, кажется, наконец-то стала это понимать.
Наездник из него был не лучший, и Алисия, само собой, добралась до финиша первой. Впрочем, Рис не расстроился – с такими условиями проиграть пари было не так уж и обидно. Спешившись, он оглянулся по сторонам. В конец запутавшаяся охрана плелась позади, неуверенно переглядываясь: что делать? Бежать за ним и спасать от самого себя или дать глотнуть немного свободы?
Он хотел было улучить момент и немного побыть наедине с Алли, но она не желала даваться в руки, словно дивная южная птичка, которая отказывается сидеть на плече.
— Ох, Алли. Ну вот, доигралась. Ты в порядке? — спросил он, протягивая ей руку, чтобы помочь встать на ноги. — Ты победила, ты и правда самая лучшая наездница в королевстве. Может, даже во всех Срединных землях.
Алли не спешила вставать, вместо этого глядя на синее небо, и Рис присел рядом с ней, чтобы полюбоваться видом. Местность была прекрасная. С ближайшего пригорка можно увидеть всю долину, реку и даже шпили столицы, а уж с горных вершин и вовсе обозреть озера и все окрестности… Но восхождение по горным тропкам придется оставить на следующий раз: воздух еще не прогрелся, дороги были размыты, а припасов у них было ровно столько, чтобы добраться до поместья и провести там пару дней.
— Я думал устроиться на ночлег где придется, как только начнет темнеть, — Ристерд в сомнениях почесал затылок. Здесь их небольшая процессия могла не опасаться грабителей или преступников, ведь границы с вольными городами прекрасно охранялись, но лошадей и людей все-таки следовало беречь. Будь его воля, он продолжил бы путь и ночью, но кони, чего доброго, увязнут в грязи или оступятся о коряги, а люди заплутают и растеряются… — В шатре не так уж и плохо, клянусь. Если хочешь – можем вообще не спать. Придумаем занятие поинтереснее.
Ристерд сверкнул глазами и оглянулся: охрана, довольная тем, что посреди поля никуда не денется, спешилась и хохотала на вполне достаточном расстоянии.
— Знаешь, какое-нибудь такое занятие, — Рис, еще раз оглянувшись по сторонам, чтобы лишний раз не смущать Алли, приподнял ее подол на пару дюймов и пробежался пальцами по ноге, но тут же убрал руку, чтобы не увлечься. — Такое, что змеи постыдятся подглядывать.
Кажется, идея ночевки в шатре все равно не воодушевляла Алисию. Он вздохнул и откинулся на спину, глядя на небо.
— Ты же знаешь, я не люблю чужие постели.
Ристерд повернулся и с мольбой поглядел на Алисию, но она оставалась непреклонна.
— Ну ладно, но только если ты составишь мне компанию и будешь оберегать меня от монстров из-под кровати и всех остальных, кто вздумает нарушать мой сон.
Он, само собой, имел и более увлекательные планы на ночь, но Алисия еще успеет об этом догадаться.
— Не забывай, ты победила в нашем заезде, — он повел бровями, прозрачно намекая, что не забыл об их маленьком пари. Развернувшись к ней, он приподнялся на локте, чтобы немного помучить ее. — Разве тебя не смутят все эти люди, крестьянские пересуды, косые взгляды? Ты же у нас скромница. Или скромность у тебя только для придворных?
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] В какой-то момент Алисии показалось, что ее победа выглядела больно не честно – она чаще ездила на лошади, любила подобного рода соревнования, Ристерд же, прилично отстав, попытался как-то вернуть своей любовнице благоразумие, то девушку было уже не остановить. Она неслась на холм, окрылённая победой и желанием уединиться вместе с любимым мужчиной. Стража со свитой осталась далеко позади, что позволило им немного насладиться друг другом.
[indent] - Я в порядке, - искренне смеясь, сказала Алисия, осматриваясь по сторонам. Вставать совершенно не хотелось, поэтому девушка отрицательно вертит головой, да так, что прическа окончательно сбилась. – Если бы я знала, что меня ждет такой комплимент в случае победы, попросила что-нибудь другое… - Задумчиво протянула Алисия, упав на землю всем телом, и несколько раз похлопала по земле рядом с собой.
[indent] Ристерд принимается перечислять причины, по которым не хотел оставаться на ночь в каком-нибудь помещении. Сначала она лежала со спокойным, непроницаемым лицом, и даже закрыла глаза, наслаждаясь голосом Ристерда и звуками природы на фоне. Лишь когда его пальцы коснулись ее ноги, на лице Алисии появилась довольная улыбка. О, она знает тоже пару таких занятий. Надо только остаться наедине. Жалко, что Ристерд одернул руку, графиня была не прочь немного расслабиться. Король ложится рядом с ней, продолжая гнуть свою линию. Наконец, он задает вопросы, которые больше всего его волновали в их путешествии. Ведь всего несколько часов назад Алисия высказывала свое беспокойство открытости их связи. Пожалуй, так как они остались ненадолго наедине, можно было порассуждать вслух. Остается понадеяться, что Ристерд не обидится на ее слова.
[indent] - Ко мне приходил твой камердинер. Не хочу жаловаться на этого человека, ведь я дала тебя обещание любить твоих друзей и уважать. Но он сказал, что я веду себя недопустима и должна сохранить целостность наших браков. – Разумеется, речь шла о Маргарите и Арнэ, но так как Ристерд просил не упоминать их, Алисия старалась обходить их имена и слова «муж, жена» стороной. – Он пригрозил уволить меня. – Пост гофмейстерины был не так дорог для Алисии – лишь основание постоянно находиться при дворе, и быть хоть чем-то полезной королеве, и все же слова старика больно отдавались где-то в сердце. – Оттого и это смущение.
[indent] Алисия также легко приподнимается, чтобы лучше видеть Ристерда и иметь возможность нежно провести рукой по его щеке – их маленький интимный жест.
[indent] - Я знаю, что ты не любишь чужие постели. Но вроде, до недавнего времени, тебя устраивала любая, лишь бы там была я. – Она пододвинулась к нему, не убирая руки, кончиками пальцев изучая каждую черту лица юноши. – Рис, я люблю тебя, всем сердцем. Если бы хочешь, чтобы я зашла в таверну об руку с тобой – да будет так. Пусть судачат, в конце концов, им же нужны новые темы для разговоров. Но мне хочется порадовать тебя, и я готова на все, даже стать поводом для сплетен. Пусть себе судачат, шепчутся, зато мы будем счастливы друг с другом. А потом я буду с гордостью носить под сердцем твоих детей, зная, что король будет уделять им внимание в равной степени, что и их матери. Обещаю, когда они унаследуют нашу красоту и доброту, я никому не скажу, что на самом деле доброту они унаследовали от своего венценосного отца. – Оставив на губах Ристерда короткий поцелуй, Алисия вскочила на ноги и протянула руку королю. – Идемте, Ваше Величество, время дать Вашим подданным новые темы для разговоров.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Ристерд задумчиво помог Алисии подняться и отряхнул свою дорожную одежду от травинок. Снова она использовала какую-то женскую хитрость, чтобы повернуть ситуацию себе на пользу… Что за женщина? Ей то и дело удавалось обмануть его так, что он рад был пасть жертвой ее обаяния. Растрепанная и извалявшаяся в траве, она казалась почти безобидной девчонкой, и лишь ее маленькие женские штучки возвращали его в реальность.
— Само собой, твое присутствие украшает любую постель. Ладно, твоя взяла, — он шутливо поднял руки, сдаваясь ей на милость, — только утром, когда проснешься искусанная блохами, чур не плакать и не кукситься!
Каким-то образом разговор снова перешел на проблемы их беззаконной связи. Рис скрестил руки на груди, защищаясь от этого удара.
— Алли, пойми, мой камердинер – старый человек, — ответил он удрученно. Почему его близкие люди не могли подружиться или просто соблюдать нейтралитет? Старик приходил к нему перед самым отъездом, и Ристерд думал, что поездка решит проблему: Алли получит шанс быть хозяйкой в другом доме, подальше от чужих правил, а камердинер сможет спокойно верховодить в замке. Видимо, причина конфликта была не в том, что Алисия и Годфри не могли поделить его постельное белье, а куда глубже. Открытие было неприятным. — Он привык следовать правилам. К тому же, он много лет был моим единственным другом, а теперь мое внимание достается женщине, да еще и такой очаровательный. Он знает, что не может соперничать с твоими добродетелями, вот и переживает.
Может, старика пора отправить на заслуженный отдых? Подарить и ему крепкий дом, дать какой-нибудь титул за многолетнюю верность короне… В общем-то, он и не старый вовсе, просто Ристерд привык считать его кем-то вроде дяди или деда. Камердинер еще может жениться, найти свою тихую гавань, завести толпу детей… Но как он сам будет обходиться без Годфри? Алисия, конечно, старательно улучшала его быт, но лишь камердинер знал его любимые и нелюбимые лакомства, знал, как должны быть взбиты его подушки и сколько в кровати должно быть одеял. Притирка заняла долгие годы, и никто никогда не сможет заменить его, даже Алисия со всеми своими достоинствами.
И своей хитростью. Ведь едва упомянув о неприятной для него теме, она тут же пустилась осыпать его комплиментами. Даже словами любви. Ристерд почувствовал себя неловко: о любви они никогда не говорили. Для него такие признания были слишком обязывающими, слишком важными. Но что сказать? Как реагировать?
— М-м-м…
В книгах Маргариты, наверное, после таких слов следуют предложения руки и сердца, но им с Алли это недоступно. Говорить слова любви Рис тоже не умел – никогда не приходилось. Но она затронула весьма нежную тему – их возможных будущих детей, и молчать становилось уже неловко.
— Доберемся до поместья и как раз займемся этими самыми детьми, — он разорвал поцелуй, взял ее под руку и повел к лошадям. До ближайшего постоялого двора оставались несколько часов, хорошо бы добраться до темноты, а завтра уже к обеду они будут на месте и смогут проваляться в постели столько, сколько заблагорассудится. Рис выругался про себя. — Знаешь, иногда я восхищаюсь твоим мужем, а иногда всеми фибрами хочу его убить.
Собственно, только граф по-настоящему и мешал им быть вместе по всем правилам. Ристерд никогда бы не навредил полезному советнику и казначею, и бессилие в этой ситуации лишь раздражало и набивало оскомину, но было непреодолимым.
— Нет, я не всерьез, конечно, — он помог Алисии влезть обратно на лошадку и отошел на пару шагов, расправляя ее подол. — Просто иногда думаю, как было бы здорово, будь ты моей королевой.
Не признание в любви, конечно, и вообще опасные речи… Но он не знал, чем еще отплатить ей за столь многие ее жертвы.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] - Не любую, - Алисия шутливо отпрыгивает от короля, но потом встает чуть ли не вплотную и нежно кладет указательный палец на его губы. – Только твою. И кукситься я не собираюсь. Это лучше, чем быть укушенной змеей и умереть. – Страх Алисии перед этими рептилиями был куда сильнее страха каких-то там блох или клопов. В конце-то концов, от них можно было избавиться один раз отправив служанку к какой-нибудь знахарке. В отличие от Ристерда, Алисия не противилась помощи магов в своей жизни, но во избежание очередного скандала дала себе зарок никогда не поднимать эту тему.
Ристерд подхватывает тему, что волновала ум Алисии, но этим тоже оказывает недоволен. У короля в целом были проблемы с тем, чтобы скрыть собственные эмоции, а потому для Алисии он считался открытой книгой. Девушка кладет обе ладони поверх его скрещенных рук и крепко сжимает их.
[indent] - Ристерд, я знаю, что этот человек для тебя значит, как он важен. Поверь, будь со мной кто-то из Астаита, с кем я бы была два года в бегах – от этого человека я бы никогда в жизни не отказалась. Я пыталась стать другом и для него, но ты все сказал верно: он уже стар и никогда не откажется от собственных правил. – Остается надеяться, что другие друзья Ристерда окажутся более сговорчивыми и приветливыми. Алисии было страшно представить, что случится, когда они вернутся ко двору. Пусть Иоганн и говорил, что лорды потянутся к Алисии за исполнением своих желаний, вот только пока что она наживала врагов из куда более близкого окружения короля.
[indent] По монарху было видно, что он растерян и не знал, как ответить на признание Алисии. Честно говоря, та ответа не особо ждала. За столь короткое время их тесного знакомства, графиня уже поняла, как скуп бывает король на эмоции. Разве что женских слез не выносит, но и этим злоупотреблять не стоит. А потому она лишь кивает, соглашаясь с его предложением отправиться дальше в дорогу. Но Алисия никак не ожидала, что король сам нарушит собственное табу на разговоры о их супругах. Не зная, уловка ли это, или просто размышления вслух, которыми Ристерд хотел поделиться, Алисия попыталась перевести в шутку и этот диалог.
[indent] - Будь я твоей королевой, то с нами бы сейчас ехала куда более обширная свита… и стража. И вообще мы бы остались в замке. – Она ведет лошадь рядом с Ристердом, больше не пытаясь вспомнить, где может быть ее место. Раз король сказал, что ее место рядом с ним – то так оно и будет. – Зато мы можем сбежать, нарушать правила и делать все, что нам вздумается. – Наверное, Алисия была бы такой же, как Маргарита – спокойной, гордой и знающей, что должна быть во всем покорна королю. А Алисия была свободна от подобных цепей, могла показать свой настоящий характер, за что, очевидно, и нравилась королю. Будь Маргарита хоть чуточку раскованной – у нее бы получилось соблазнить короля.
[indent] Но, судя по его словам, у них даже не получилось консумировать брак. Когда Алисия впервые увидела чистые простыни, то решила, что либо король решил попробовать иной подход к молодой королеве, занявшись с ней сексом не на кровати, либо что крови вообще не было – редкость, но бывает. Однако в таких случаях мужчины, особенно столь высокого положения считают, что девушка не является девицей, и тогда выставляют ее с позором из дома, но Ристерд этого не сделал. Сейчас же он самолично высказал предположение, о котором Алисия не хотела думать.
[indent] - Знаешь, я в детстве не хотела быть королевой. – Решила Алисия поделиться еще одной историей из жизни маленькой девочки с юга. – Я хотела быть принцессой. Они казались мне вечно молодыми, юными, и их все любят. Ведь разве может к королеве посвататься прекрасный принц? – Смеется девушка в голос, уже забыв о том, что позади них едет свита и стража. Пусть слушают, плевать. – А у королевы море обязанностей… все, что нужно принцессе – это быть красивой. Отец однажды хотел выдать меня за одного из принцев, надеялся, что король посмотрит на его верную службу, а не количество моего приданного. Но с другой стороны, выйди я за принца то рано или поздно стала бы королевой. – Алисия сморщила носик, но затем опять улыбнулась – они уже подъезжали к постоянному двору, где можно было заночевать. Капитан и несколько слуг отправились внутрь, предупредить хозяев о высоком госте, а потому у них снова было время спешится и поговорить чуть в стороне от любопытных ушей.
[indent] - Насчет тех моих слов… забудь о них, ладно? Я знаю, что ты никогда не сможешь честно ответить на них, потому что ты король и имеешь определенные обязательства. – Алисия приложила палец к его губам, призывая не отвечать на эти слова. – Тш-ш-ш, не надо, пожалуйста. – Ее объяснение тоже не было правдой. Но ей хотелось верить, что это так.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
До постоялого двора оставалось всего ничего, и капитан стражи решил выслать посланников вперед, чтобы предупредить об их появлении и хорошенько проверить заведение на безопасность и готовность принимать высоких гостей. Рис снова спешился в ожидании вестей и потянулся, хрустя затекшей от верховой езды спиной.
— Ну… Будь ты королевой, нам и в замке нашлось бы, чем заняться.
Развивать тему в присутствии стражи было небезопасно, но… Это ведь всего лишь мечты. Целый месяц он уговаривал себя, что глупые слухи о выжившем брате Маргариты – всего лишь выдумка, порожденная умами двух напуганных женщин. И все же бессознательно, сам не до конца понимая, почему и зачем, он оставил себе лазейку, чтобы в любой момент прекратить этот брак.
Ристерд то ли не верил, то ли не желал признавать, что верит в угрозу, но, если бы неведомый принц или самозванец вдруг собрал бы войско и захватил корону Ефлистии, то брак с Маргаритой стал бы досадной и, что греха таить, позорной ошибкой. Может, родич и сподобится дать ей сундук приданого, да только когда это будет? И зачем разоряться, если Маргарита уже замужем? Сам Ристерд, если бы его сестра вышла замуж без его ведома, не стал бы благодетельствовать и разорять казну ради ее счастья. Вышла – и ладно, зачем платить за уже совершенную сделку?
Вместо того, чтобы оставить Маргариту сразу или все-таки взять ее в жены как положено, он выжидал, сам не понимая, чего. Слухов с юга? Посланцев с севера или востока, возвещающих о чуде воскрешения? Ристерд не знал, но с решениями не торопился. Маргарита была по его невысказанному убеждению девушкой миловидной, послушной и всеми качествами подходящей на роль королевы, но его предпочтения в делах государственной важности значения не имели. Случись ей потерять права и наследство, будет куда благоразумнее отказаться от нее и послать сватов к соседям.
В Клаэрию, например. Кажется, его регенты планировали так и сделать, когда ему было лет пятнадцать. У соседского короля была целая толпа дочерей возраста детородного и не очень, но гонцы все откладывали и откладывали отъезд, регенты никак не могли поделить потенциальные выгоды, которых пока никто и не обещал, и ничего так и не случилось. Ристерд не слишком расстраивался: до приезда Маргариты со всеми ее правами он вообще не думал о браке с кем бы то ни было.
— Знаешь, в жизни всякое бывает, — задумчиво сказал он, глядя, как стража скрывается в здании, постоялого двора. Где-то ни с того ни с сего заорал петух, и Ристерд наморщил лоб. Хорошо, что утром Алисия будет рядом, чтобы унять его бессознательную ненависть к этим тварям. — Технически ведь Маргарита была королевой, когда приехала сюда. Юной, милой, и к ней посватался пусть и не очень прекрасный, и не принц, но хоть кто-то.
Иллюзий на тему своих прикрас он никогда не питал. Ростом он был повыше многих придворных и даже в своем возрасте мог вытянуться еще на пару дюймов, у него были красивые буйные волосы и яркие глаза, но в остальном он походил на капризную девицу. И что Алисия вообще в нем нашла? Рис бездумно посмотрел на свои руки, будто в них можно было разглядеть какой-то ответ.
До этого дня он вообще не до конца верил, что Алисия нашла хоть что-то в нем лично. Всем выгодны симпатии королей, мало кто откажется от драгоценностей и платьев. Он полагал, что Алли просто старательно делает хорошую мину при плохой игре, но…
— Разве не странно? — Рис поймал ее за руку, не давая отстраниться слишком далеко. — Разве у меня не должно быть обязательств и перед тобой тоже? Знаешь, честно сказать, я думал, что для тебя это… Что-то вроде временного неудобства. Что тебе просто неловко мне отказывать.
Или что кто-то настаивал, чтобы она не отказывала.
Угождать ему в каких-то бытовых и личных мелочах входило в обязанности всех обитателей двора, и он, несмотря на все ее слова дружбы и привязанности, полагал, что именно этим Алисия и занимается – угождает, пока от нее этого хотят.
— Но всегда можно что-нибудь придумать… — задумчиво произнес он уже не для Алисии, а куда-то в пустоту.
Если вдруг она забеременеет, если что-нибудь, упаси боги, случится с казначеем, если брак с Маргаритой так и не будет завершен… Слишком много «если», но шанс пока еще оставался.
Но погрузиться в думы им не дали: стража проверила заведение снизу доверху и подала знак, что можно заходить. Капитан спешился и стал заводить лошадей в стойла, а немногие челядинцы, взятые, чтобы позаботиться об их потребностях в дороге, принялись распаковывать нужные вещи – чтобы король и его дама спали на собственном чистом белье и были укрыты по всем правилам.
— Ну что, хотела постоялый двор – наслаждайся, — он шутливо раскланялся перед Алли, как послушный исполнитель ее королевской воли, — как насчет раннего ужина и отхода ко сну?
Змей, как и ожидалось, в помещении не было. Зато была целая толпа народу. Стража наверняка упредила не беспокоить монарха лишним вниманием, но крестьяне и путники все равно выворачивали шеи, отвлекались от своих жидких похлебок и хлебных краюх, чтобы на него поглядеть.
Ристерд задумался. Что они видят? Разочарованы они или не слишком? В Данблейне он видел монархов роскошнее, внушительнее и гораздо представительнее, но маллендорские крестьяне такими зрелищами не избалованы. Они никого, кроме него, не знают, а у него… Что ж, у него есть приличный рост, чистые волосы и стража с королевским штандартом, а это уже кое-что.
— Может, поужинаем наверху? — он нахмурился и поглядел на Алисию с мольбой во взгляде. — Распорядись, чтобы раздали милостыню и что там еще полагается, прикажи зажарить цыпленка, а я передохну.
Цыпленка ли? Они ведь на реке, живности-то здесь не много…
— Нет, — спохватился он вовремя, не успев даже зайти на лестницу, — лучше копченой рыбы. Нашу провизию трогать не будем, возле поместья в целом дне ни одного хозяйства… И да, вели прислать к нам хозяев.
Кто-то ведь должен пробовать его еду, а дегустатор остался в столице. К тому же, не мешает поблагодарить хозяев за гостеприимство, преломить хлеб. Рис не любил показываться народу и уж тем более общаться, но хозяев постоялого двора слушаются местные крестьяне, хозяева общаются с поставщиками-фермерами и путниками. Пусть получат повод разносить хорошие слухи.
— В общем, ты знаешь, что делать, — он ступил на лестницу и бросил: — Давай только поскорее, я… подустал.
На деле он, конечно, хотел как можно скорее отделаться от обязанностей радовать народ, утолить голод и остаться с ней наедине, но об этом всем постояльцам и зевакам знать не обязательно.
Поднявшись наверх, Рис осмотрелся. Скромно, но вполне пристойно. Постель с тюфяком, легкий запах трав, свежий тростник на полу… Главное – кувшин с водой и полотенце. Смыв с физиономии дорожную грязь и освежив руки, он отпустил своего служку и завалился в постель в ожидании Алисии. Спина все еще ныла от непривычно долгой прогулки, в желудке урчало…
Стоило тебе позавтракать поплотнее, подсказал голос откуда-то изнутри, и Рис подскочил от неожиданности. В последнее время он их почти не слышал…
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] Опять разговоры о Маргарите… кажется Алисия начала понимать, отчего король злился, когда она пыталась заговорить о ней или Арнэ. Чувство легкой ревности и осознание того, что их связь, скорей всего, навсегда останется порочной и незаконной, выводили, казалось бы, вечно спокойную графиню из себя. Но девушка дала обещание, а вот Ристерд таких слов не говорил. К тому же, ему было полезно говорить обо всем, что находилось у него на уме. Де Мертей уже обратила внимание, что король перестал гневаться, кричать на прислугу и лордов, и в целом вел себя не как капризный ребенок, а как вполне разумный монарх. Арнэ даже сообщил ужасную новость, что на совете Ристерд стал если не использовать, то хотя бы прислушиваться к советам людей, которых раньше считал дураками и ненавидел. Уж не знала Алисия, правда ли так влияет на короля ее общество, или все дело в той успокоительной настойке, что она тайком поливала королю в ночной чай или совсем капельку в бокал вина, но такой поворот событий радовал графиню.
[indent] А потому можно потерпеть размышления о молодой королеве, что осталась в замке. Ристерд прав, в жизни бывает всякое. Их брак может свершиться, Маргарита может понести и влюбить в себя короля, тогда Алисия окажется опозорена и выставлена со двора. Или же, она может скончаться во время родов, и тогда королю остается только выжидать смерть своего любимого верного советника. Но почему-то думы о смерти Маргариты и Арнэ никак не радовали ум графини, скорее наоборот – ей становилось жутко стыдно перед ними. Пусть Алисия местами была жестока, но она никогда не желала никому смерти осознанно.
[indent] Его рука на ее запястье заставляет Алисию чуть ли не подпрыгнуть от страха. Все же, она боялась его гнева, никогда не знаешь, как король может отреагировать на ту или иную новость. Вроде как маленьких котят да щенят в детстве он не мучил, но откуда в нем было это стремление к неожиданной боли – непонятно. Вначале она растерялась, смотря то на Риса, то чуть в сторону. Действительно странно, для нормальной пары. Но они не были нормальной, их отношения не стояли на одном уровне, и никогда не будут. Он король и сам волен выбирать, кому дарить свою любовь.
[indent] - Поначалу так и было, когда ты пытался взять меня за ужином в доме. Я не хотела становиться для тебя одной из тех девок, которых раньше приводили тебе. Ведь ты бы тоже платил мне, пусть и немного иначе. Но в ту ночь, когда ты попросил стать твоим другом, я поняла, что может между нами есть нечто большее, чем обычная связь двух любовников. Пусть будет обязательство… М-м-м… - Алисия на минуту задумалась, что можно попросить у Ристерда, не материальное, а духовное, что заставит его помнить о ней долгие годы. Даже если ее не станет. – Пообещай любить нашего ребенка, чтобы не случилось. И не винить его в нашей возможной разлуки. Ты знаешь, что всегда есть шанс… - она не стала договаривать, Ристерд и так знал, что любая женщина могла умереть во время родов или после. В первый раз Алисии повезло, даже не взирая на отсутствие должного ухода, она смогла легко родить крепкого и здорового малыша.
[indent] Она рада, что король шутливо ей поклонился – Алисия, чуть приподняв юбки, сделала неглубокий реверанс, будто сама была перед ним королевой, а он – тем самым принцем, что исполнял ее желания.
[indent] - Вы щедры и добры, милорд. Да, это прекрасная идея. Завтра мы сможем раньше встать и продолжить путь. Мне не терпится посмотреть на Ваш дом, сир.
[indent] В присутствии посторонних людей, не относящихся к их свите, Алисия все-таки побаивалась называть короля по имени и обращаться к нему на «Ты», все-таки, здесь не знали об их отношениях, да и к тому же уже становилось ясно, что перед ними не королева: король не будет давать указания женщине, равной себе. Да и капитан наверняка уже представил ее как графиню.
[indent] - Разумеется, Ваше Величество, я все организую, не переживайте. – Желание побыть одному Алисия тоже понимала. Их путешествие должно быть легким и непринужденным, а вместо этого голова короля наполнилась дополнительными проблемами и пожеланиями молодой любовницы, которую замучила совесть. Де Мертей даже не обидится, если к ее приходу король будет спать.
[indent] Первым делом Алисия подошла к капитану стражи, интересуясь, где сейчас находятся хозяева их временного дома. Мужчина молча указал графине на кухню и сообщил, что хозяева – муж и жена по имени Джонатан и Марта. Что же, настало время им познакомиться, а Алисии еще и исполнять обязанность хозяйки положения. Супруги оказались уже людьми в годах, но весьма приятной наружности, видимо, содержание постоянного двора приносило определенный доход, позволяющий не только жить, но и позволять себе определенные излишества. Помимо супругов на кухне были еще повар, готовящий овощи к столу. Заметив Алисию, все трое повернулись к ней и отвесили поклон, какой полагается фаворитке короля, а Джонатан снял головной убор. Отчего-то Алисия вспомнила поклон камердинера короля и улыбнулась уголками губ – поклон данных господ был куда ниже, чем старика.
[indent] - Миледи, для нас честь принимать у себя Вас и Его Величество. Как мы можем угодить королю? – Кажется, Джонатан был в восторге от визита монарха.
[indent] - Его Величество желает отведать копченой рыбы. Она должна быть пресной, без специй, приправ или иных изысков. Можете не утруждать себя массовой готовкой – завтра утром мы отбудем дальше в дорогу. На утро приготовьте королю варенное яйцо, а также небольшой кусочек охлажденной курятины. Я буду есть тоже, что и Его Величество. Также подготовьте два кувшина – один под вино, моя служанка принесет сюда бочонок, и один с кипяченной водой, я сама приготовлю чай для Его Величества. Кроме того, король Ристерд приглашает Вас разделить ужин вместе с ним. – Не надо было говорить этим господам, с какой целью. О параноидальности короля знали чуть ли не в самых дальних концах Маллендора. В кухню зашла одна из спутниц Алисии, которая до этого момента с другими девушками раздавали милостыню присутствующим крестьянам, и передала той небольшой кошелек. – Возьмите. За службу и преданность Его Величеству. – Супруги снова поклонились графини, а повар передал кувшин с горячей водой. – Благодарю Вас. – Алисия также давала ему один золотой и поставила кувшин чуть в стороне, а сама отправилась к своим сундукам, где лежали необходимые травы. Настойку Алисия готовила сама, в то время как в вино она подливала уже готовый эликсир.
[indent] В их временной спальне слуги уже ставили небольшой стол и сервировали его. Поставив кувшин, Алисия поспешила вымыть руки и умыться. Конечно, хотелось переодеться, чтобы поскорее избавить от корсета, или хотя бы ослабить его, но им предстоял еще ужин в присутствии посторонних. Хозяева лицо подают блюда и приносят кувшин с вином, куда Алисия, воспользовавшись моментом и суетой, ловко отправила несколько капель настойки.
[indent] Садясь за стол, Алисия наблюдает за хозяевами – как те восхваляют короля и его спутницу, первые пробуют еду и произносят тост в его честь. Графиня же сидела молча и улыбаясь добрым людям, позволяя Ристерду самому высказывать благосклонность этим людям. Оставшись наедине, Алисия принимается за рыбу и наливает себе немного вина.
[indent] - Ты говорил, что устал – мы можем лечь спать сразу после ужина, а мой выигрыш оставить на завтрашнюю ночь. – Улыбается Алисия, положив ладонь поверх руки Ристерда. Она хотела сделать так, чтобы сегодня королю было максимально комфортно в не его родной постели. – Ристерд, я давно хотела спросить тебя… - Алисия еще крепче сжимает его пальцы, показывая, как сильно волнует ее не произнесенный вслух вопрос. – Помнишь ты рассказывал о… голосах. – Последнее слово она чуть ли не шепчет. – А что они говорили тебе сделать со мной?
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Когда пришла Алисия, а вслед за ней и хозяева, согласившиеся разделить трапезу, Ристерд уже почти заснул. Немудрено: до поездки в Данблейн он с самого детства не покидал столицу. Путешествие по непросохшим дорогам было нелегким даже в компании Алисии, отвлекавшей его болтовней от многих тягот.
А тягот было предостаточно. Даже Алисия не могла окончательно украсть его внимание у унылых пейзажей, хреновых дорог и простаивавших без дела полей. Что со всем этим делать? Не самому ведь идти и пахать, подавая пример крестьянам!.. Кто-то должен был заняться этим, кто-то из подчиненных казначея, кто отвечал за ведение хозяйства в землях короны. Как можно сидеть на троне, если даже тому, кто занимается посевами, невозможно полностью доверять?
Эти думы могли вымотать ум и поживей, чем у него. А ведь были еще беглые графы, мятежные графства, изгнанные женщины и целая прорва других проблем. Ристерд каждую милю путешествия все сильнее ощущал груз вины и стыда за то, что в такие времена вообще посмел покинуть столицу.
Впрочем, что он мог сделать, даже оставшись в замке?
Над этим он и раздумывал перед ужином, предоставляя Алисии выхваляться и красоваться перед трактирщиками. Им обоим подобное положение дел было на руку: Алисия возмещала недостаток у него природного обаяния и завоевывала симпатии простых людей, а ему оставалось только иногда кивать и добавлять «да, конечно» или «разумеется, нет!» с заинтересованным выражением на лице. Людям она и правда нравилась, в отличие от придворных, им нечего было с нею делить. Зато бросалась в глаза ее красота, доброта и желание понравиться.
Ристерд смотрел на нее почти с гордостью, она могла бы даже заметить это, не будь он таким усталым и неэмоциональным. Если она завоюет сердца простых крестьян и мелких помещиков, то лордам придется считаться с ней, нравится им это или не слишком.
Маргарита бы так не смогла, шепнул один из голосов внутри него. Или это были его собственные мысли? Ристерд уже порядком запутался.
Когда хозяева наконец откланялись, он выдохнул с облегчением и откинулся на спинку своего нехитрого сидения. Впрочем, даже стул в придорожном трактире был куда удобней королевского трона. Здесь не было ни взыскателей, ни искателей истины и правосудия, только Алисия.
— Наконец-то мы одни, — Рис убрал руку со стола, подозвал Алли подойти и бессильно уткнулся носом ей в живот. — По-моему, эти визиты вежливости выматывают похуже любой дороги. Но ты молодец, ты им понравилась. Уже завоевываешь сердца.
Про свое сердце он благоразумно умолчал, тем паче, она задала вопрос о тех, кто давно уже завоевал его ум.
— Я же говорил: я не слушаюсь этих голосов. Не всегда, — уточнил он, с трудом отрывая голову от столь милой опоры. — Тебе лучше не знать, честное слово. Нет там ничего… такого.
Он отмахнулся от расспросов и встал, пряча взгляд. Зачем она задает все эти сложные и неудобные вопросы, когда он так вымотался, так устал, а впереди у них целая ночь на постоялом дворе, где некуда друг от друга деваться? Если разговор пойдет не в то русло – что ему, ночевать в стойле со своим конем, чтобы спрятаться от ее осуждающих взглядов?
— Ну хорошо, если тебе так интересно…
Рис сдался под ее испытующим взглядом и повернулся лицом к окну. На двор опускались сумерки, дети загоняли овец в сарайчик на соседнем холме. Где-то лаял пес, а на небе сквозь туман проступали звезды. К чему портить такой хороший, тихий вечер вдали от двора? Но поездка была задумана угодить Алисии, а не ему лично.
— Их много, и они очень разные. Они разговаривают, перебивают друг друга, как будто я нахожусь в нескольких разных местах одновременно, понимаешь? Где-то живет жалкий человек, которому всегда и за все стыдно, и он говорит, что тебя следует немедленно вернуть мужу, потому что ты для нас слишком хороша. Другие голоса хотят нам обоим смерти. Представляешь, так и просят, чтобы я взял тебя за руку и прыгнул с самой высокой башни в замке. Раз – и все.
Он устало рассмеялся такой перспективе. Конечно, он не может! У него ведь королевство, вся эта ответственность перед народом, перед будущими поколениями… Или может? Это бы в миг решило все его проблемы. А народ…
Народ на тебя плевать хотел, подсказывал очередной голос. Народ всегда идет против тебя – и знать, взять хоть того же беглого графа, и советники… Крестьяне же… А что крестьяне? Ты их и не видишь почти.
— Когда ты задаешь такие вопросы, например, один из них так и просит тебя придушить, — его тон был задумчивым, но сквозь спокойствие проглянула угроза. Сама виновата: незачем было лезть в такие материи. — Но большинство из них только подсказывают странные фантазии, когда мы наедине. Ну… Ты понимаешь.
Рис кивнул в сторону их совсем не роскошной на сегодня постели.
— В последнее время я их почти не слышу, но… Поверь, у них богатое воображение.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] Ристерд выглядел максимально уставшим и желающим быстрее отбыть ко сну, да и сама Алисия желала прилечь пусть не на самую мягкую перину, но все же лучше, чем лежать в шатре под открытым небом. Но, возможно, на обратной дороге она поборет свои страхи и согласится разбить лагерь на дороге. Настало и ее время угождать королю. Разве не этим должна заниматься королевская фаворитка? Быть всегда красивой, не капризничать и готовой в любой момент разделить с ним ложе. А сейчас получалось как-то наоборот, но и Ристерда нельзя было назвать каким-то стандартным любовником, идущим по определенному сценарию.
[indent] Но сейчас, когда усталый Ристерд лишь поддакивал ей, позволяя чувствовать себя хозяйкой положения, Алисия как никогда старалась быть осторожной. В ее движениях все же была заметна некая скованность, да и темы для разговора предлагала она вместо короля, хотя так было не положено. Но хозяева этого не замечали, будто были в восторге только от одного факта, что их скромнейшую обитель посетил король. Пусть и не с королевой, но по крайне мере они не выражали открытого пренебрежения к королевской фаворитке.
[indent] С их уходом Ристерд выдохнул с облегчением и Алисия поспешила подойти к нему. Уставший король уткнулся ей в живот и что-то начал бормотать, радуясь их уходу, при этом хваля Алисию, что невольно заставляло последнюю опять чувствовать себя не на своем месте. Она не королева, ей не положено завоевывать любовь крестьян и подданных, но почему-то король поощрял это действо. Девушка хотела было успокаивающе погладить его по голове, да намекнуть, что стоит выпить на ночь хотя бы чаю или вина, чтобы пить ночью хотелось не так сильно, как вдруг Ристерд отпрянул от нее. Алисия уже поняла, что ее ждет разговор о тех самых голосах – до этого момента у них больше не было столь откровенного разговора, графиня справедливо полагала, что Рис должен сам захотеть ей рассказать нечто подобное.
[indent] Как и в ту ночь, она молчала, позволяя Ристерду излить все, что накопилось в его душе. Пугал ли ее рассказ любимого мужчины? Немного. Особенно когда король сказал, что хочет убиться вместе с ней. Не так планировала графиня закончить свою историю. Девушка подошла к нему со спины и обхватила его крепко, прижавшись щекой к его спине. Так было не страшно, не столь сильно, как в первый раз.
[indent] - Ристерд, не бойся говорить мне о них. Их я не боюсь, только тебя под их влиянием. – Алисия была уверена, что гнев короля шел именно от этих голосов. – Значит, они хотят, чтобы ты сделал мне больно? – Ей хотелось узнать чуть больше о том, что Ристерд может с ней сделать, если и дальше может к ним прислушиваться. – А что те последние голоса хотят сделать со мной прямо сейчас? – Медленно и ненавязчиво она тянет руки к завязкам на его темно-синей рубашке и подлезает под нежную ткань, проводя ладонью по груди. – Я хочу узнать тебя, в том числе с этой стороны. – Раньше он был нежен с ней, как никакой другой мужчина. Даже Арнэ иногда не брезговал и показывал свою истинную сущность в постели с женой. Но Ристерд… когда Алисия впервые легла с ним то была приятно удивлена – нежный и обходительный король казался полной противоположностью того господина, которого знали придворные. Помнится, однажды Ристерд обмолвился, что жалеет приходу Алисии уже в ночном платье к нему. Поначалу графине показалось, что король просто любит самостоятельно раздевать своих любовниц, но Маргарита быстро опровергла эту идею, сообщив, что тот даже не смог толком справиться с ее свадебным платьем.
[indent] Девушка бросила взгляд на нетронутый королем бокал вина. Видимо, вероятность познакомиться с его внутренним демоном сегодня ночью была велика, как никогда раньше.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Ристерд прикрыл глаза и посчитал до десяти – это помогало справиться с гневом. Но не сейчас. Он даже не гневался по-настоящему, вовсе нет. Он чувствовал странное… разочарование?
Освободившись из объятий Алисии, он повернулся к ней лицом и стал задумчиво рассматривать прохладным взглядом. Что за неуемный интерес к его проблемам? Он ведь не расспрашивал, как она добралась до Маллендора и каково ей было рожать где-то в хлеву… Такие вопросы казались ему бестактными и неуместными даже для близких друзей. К чему заставлять человека вновь и вновь переживать то, что неустанно причиняет боль и чувство стыда? Зачем окунать в пучину собственной душевной неполноценности? Алисия хорошо выбирала предлоги, будто бы старалась помочь, но все же…
Зачем? Хотел бы – рассказал бы сам в момент слабости или боли. А эти расспросы…
«Ничего, родная, я прекрасно понимаю, что ты целый год трахалась с трактирщиками за краюху хлеба и извозчиками за пару миль дороги. Но я не боюсь подцепить от тебя какую-нибудь заразу, вовсе нет, просто решил тебе об этом напомнить». Как бы ей понравилось, ляпни он нечто подобное?
— Тебе не приходило в голову, что я не боюсь, а просто не хочу о них рассказывать? — наконец, он нарушил молчание, глядя на нее сверху вниз. — Может, я рад о них забыть хотя бы на пару часов. Я ведь не расспрашиваю тебя о том, что случилось в Аснаите, об отце твоего ребенка, к примеру.
Видимо, они слишком по-разному смотрели на дружбу. Ристерд под другом имел в виду человека, который приносит радость и знает, когда говорить, а когда слушать. Который не спрашивает о проблемах, а понимает их без лишних слов. Алисия же медленно, но верно шла по иной дороге, пыталась стать человеком, который нарочно бередит раны и слишком много знает.
— Мне казалось, мы не для того ехали в эту глушь, чтобы ныть о своих постыдных проблемах.
Ему вовсе не хотелось указывать Алисии на место, но она сама завела этот разговор. Зачем ему отношения, которые не только создают конфликты при дворе, но еще и его самого расстраивают? В то, что Алисия этого и добивалась, он верить не хотел, но оттаять так же быстро, как прежде, у него не получалось. Какое-то слабое, мягкое место в его душе, куда она легко проникала еще утром при помощи одной улыбки, окаменело то ли от усталости, то ли от этого допроса.
Или от боли? Впрочем, он знал кое-что о боли и мог поделиться, раз его леди так настойчиво этого просила.
— Хотя, знаешь, пожалуй, я мог бы раскрыть тебе парочку идей, которые мне подкидывают эти… духи, — он обошел Алисию со спины и толкнул к окну. Они стояли всего лишь на втором этаже, и он вовсе не собирался вышвыривать ее с высоты, но хотел, чтобы она почувствовала опасность, которую сама же зря разбудила. — Помнишь Маргариту, нашу милую, славную, хорошую девочку? Иногда они просят, чтобы я притащил ее в спальню и заставил посмотреть, чем мы там занимаемся. Не знаю, зачем. Просто чтобы всем стало больно.
Были у этих таинственных духов, конечно, и другие идеи, гораздо более смелые. Ни о чем подобном он не читал и не слышал. Продажные девки порой соглашались исполнять эти идеи, само собой, за тройную цену и в строгом секрете. Но все это было не то. Недостаточно порочно и грязно, чтобы удовлетворить голодный вой у него в голове.
— Скажи-ка, за время твоих… странствий, — он приблизился к ее ушку и больно укусил, едва подобрав нейтральное слово, — было у тебя что-нибудь с другими женщинами?
Про мужчин и спрашивать нечего. Не сразу, но после ее рассказов о прошлом все наконец-то встало на свои места. Он понял, что увидел в ней в первый вечер: похоть и четкое знание, как ее удоволить. Неудивительно, если учитывать все, что могло произойти в дальней дороге с одинокой девицей.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] Кажется, пора уяснить для самой себя, что Ристерду требуется не просто постоянный присмотр, а использование настойки, которая поможет ему контролировать внутренний голос. Но Алисия сама хотела узнать, с кем может иметь дело. Еще в ту ночь ей показалось, что король что-то недоговорил, а графиня не переносила недосказанность в отношениях. Пусть Ристерд считал, что она лезла не в свое дело, но после сегодняшнего откровения Алисии хотелось знать наверняка, правильный ли был ее поступок.
[indent] Но с каждым словом короля становилось все куда хуже. Она снова чувствовала себя виноватой, что задела тонкие струны его души, на глаза опять начали наворачиваться слезы. Но стоило Ристерду снова заговорить о Маргарите, как графиню объяла злость вселенских масштабов. Он, этот человек, требовал от нее молчать, не упоминать ни о королеве, ни о собственном муже. Говорил, что ему неприятно. И этот же человек говорил, что они равны. Но где его хваленые обещания теперь? Неужели тот факт, что она один раз забыла опоить его, стирал все их прошлые договоренности, и Ристерд становился совершенно новым человеком. Не исключено, что эту его темную сущность ранее никто не видел, и оставалось надеяться, что так оно и будет.
[indent] Всем своим нутром она чувствовала грядущую опасность, но поделать ничего с этим не могла, так как была в ловушке. Он прикасается к ее мочке, сжимая чуть ли не до крови, но саму кровь Алисия почувствовала на языке, так как прикусила нижнюю губу, стараясь сдержать рвущийся наружу крик. Не стон, нет, а самый настоящий крик от боли.
[indent] И все же, стоило похвалить саму себя за ту выдержку, которую она тренировала последние два года. Да, Ристерд сильнее и выше нее почти на голову, но от Алисии он вряд ли ждал какого-то подвоха. Ведь она маленькая хрупкая девочка, которая лишь изредка брала инициативу в свои руки. Осталось только налить ему в уши немного воды.
[indent] - Может и были. Милорд хочет попробовать нечто изысканное? – За столь непродолжительное время их знакомства Ристерд все-таки мог узнать этот наигранный тон, не предвещающий ничего хорошего. Алисия осторожно берет его ладони в свои руки и позволяет обхватить себя за талию, прижавшись почти вплотную. Во вкусах своего короля Алисия почти не сомневалась, но, кажется, она знала, чего именно хотели голоса в голове Ристерда. Им нужен лишь маленький повод. Иногда это страх, но чаще всего – удовольствие.
[indent] Ответа графиня не дожидается. Девушка поворачивается к нему лицом, обманывает, делая вид, что пытается его поцеловать, в очередной раз извиниться за свой поступок, но графиня решила, что сегодня ночью все будет немного иначе, чем в другие разы. Обхватив Ристерда за шею, она использует весь вес своего тела, чтобы повалить его на кровать и тут же усесться сверху. Вот он ее заслуженный приз.
[indent] Кажется, один их этих голосов хотел придушить Алисию за вопросы о них, но что он будет делать, если девушка сделает это первая? Ее тонкие пальчики уже вовсю сдавливали горло короля. Она хотела видеть, как он будет жадно глотать воздух губами, или же объявит прямо сейчас ей войну. Слова в этом положении были излишни. Алисия отпускает руки прежде чем поступают первые ростки сопротивления, и затыкает его рот уже своими губами, страстно целуя его и кусая губу в ответ, пока те самые нежные дамские руки вовсю рвали по шву его прекрасную рубашку. Сегодня в этой комнате не должно быть ничего прекрасного, лишь животные инстинкты.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Ответ «может, и были», конечно, его не устроил, но сделать ничего он не успел: Алисия с явно притворной покорностью полезла к нему, будто бы с поцелуем. Снова хочет извиниться и превратить допрос в попытку помочь, элемент любви и заботы? Он разочарованно расслабился. Конечно, она ведь всего лишь девчонка, несмотря на все свои особые навыки… Перепугалась перемены настроений и пошла на попятную.
Но нет, стоило ему ослабить хватку, как Алисия свалила его с ног и сомкнула свои прежде ласковые ручки у него на горле. Первым порывом было дать ей хорошую пощечину. Пусть у нее треснет губа, пусть идет кровь, пусть она даже выйдет к завтраку с подбитым глазом. Поднять руку на монарха – преступление, за которое можно схлопотать кару и посерьезнее.
Но он не успел вдохнуть перед тем, как упасть обездвиженным, и сил на борьбу не нашлось. Или ему не хотелось бороться?.. Однажды он просил о чем-то подобном свою наиболее постоянную подругу по постельным приключениям, но в тот раз он был готов к маленькой смерти. Сейчас же…
В глазах быстро темнело, и хорошенькое личико Алли расплывалось, превращаясь в гримасу тени. Руки ослабевали, в голове был слышен только шум крови и приглушенная возня. Ничего больше. Неужто он только в момент смерти останется наконец один в собственном уме?
Задуматься об этом и отдаться тьме он не успел. Алисия быстро его отпустила и принялась шарить руками гораздо ниже, разрывая по шву мягкую рубаху. Не успел он и сделать жадного, малодушного вдоха. Очередное проявление слабости – даже не смог перестать дышать, смириться с темнотой…
Алисия вновь перекрыла его дыхание поцелуем, и металлический вкус крови мигом рассеял дымку перед глазами. Он жестко ухватил ее за горло, едва ли не приподняв над собой. Мгновение будто бы замерло, и остались только ее гортанные всхлипывания. Чувство контроля над чьей-то жизнью и смертью, казалось, опьяняло его куда больше, чем Алисию, для которой это была всего лишь игра, просто еще один способ угодить его темной стороне.
Ничего не стоит усилить хватку и передавить ей трахею. Одна беда, казначей расстроится, и королевстве будет одни мятежным графом больше. Нет, пожалуй, этого добра и так хватает.
Да и ночами ему будет одиноко… К Алисии он привык, сложно будет найти ей замену.
Ристерд разжал пальцы.
— Что, выдохлась? Наигралась?
В голосе у него не звучало злобы или обиды. Малышка Алли провела эксперимент, попыталась играть с огнем, разбудить в нем иную, более жестокую сущность. Одна беда: управлять ею Алли не умела. Оставалось только пожалеть ее и приголубить.
Или…
Ее можно было наказать. Самую малость, всего лишь для проформы, чтобы этот момент ей запомнился, и впредь она берегла свою милую головушку, не пуская в нее опасные идеи.
— Есть еще кое-что.
Он сбросил Алисию с себя и ласково погладил по голове, не спеша, впрочем, осыпать ее поцелуями и просить прощения за грубость.
— Ты все спрашиваешь, что они мне советуют на счет тебя…
Кто эти «они», Ристерд уточнять не стал.
— Но их внимание привлекаешь не только ты. Иногда они говорят, что нашей Мэгги тоже можно найти применение в моей постели. И даже шкурку не попортить.
От этих мыслей он упрямо отказывался: слишком уж низкий поступок, что бы там ни натворила Маргарита. Но Алисия-то об этом не знает… Он перевернул ее на живот и прижал коленом к тюфяку – прелестному для деревенской местности, но все же колючему для ее белоснежной кожи. Немного помедлив, он завел ей руки за спину, чтобы она никак не могла вывернуться.
— Только вот в таком деле нужна практика. Согласна? — он немного вздернул ее подол, и ее ножка покрылась мурашками от резкой прохлады. — Конечно, согласна, ты ведь так любишь свою госпожу.
Чушь какая. Люби Алисия Маргариту, как старшая дама и наставница, ее бы здесь не было.
— Завтра проснешься вся красная от этого тюфяка. Какая жалость.
Но он все-таки еще сильнее прижал ее лицом к постели, наслаждаясь в определенной мере этой ситуацией.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] Ничего другого Алисия не ожидала от Ристерда. Нет, конечно, он мог позвать стражу, которая наверняка стояла за дверьми в их временные покои и слышала какую-то возню, чтобы те казнили Алисию прямо здесь за попытку убить короля. Ставки были неимоверны высоки, но де Мертей, в глубине души, надеялась, что Ристерд так не поступит, поскольку… А вообще, был ли у Ристерда мотив так не поступать? Как оказалось, был.
[indent] Когда уже его руки обхватили тонкую шею графини, и та стала жадно глотать воздух ртом, ей показалось на мгновение, что он убьет ее собственными руками. Но то ли передумал, то ли у него тоже был определенный план, но в итоге Алисия оказалась лежащей у него на груди, пытаясь отдышаться и проводя рукой по шее. На будущее надо запомнить, что подобным образом злить Ристерда больше не стоит. Но тот затаил обиду на Алисию и та, не успев толком отдышаться, оказалась повалена сначала на кровать, где король в успокаивающем жесте провел рукой по ее волосам. Но подобная ласка оказалась мимолетной и под слова, который приводили в ужас любую женщину, в том числе саму Алисию, он перевернул последнюю на живот.
[indent] Голова работала плохо, но где-то на задворках разума, она понимала, что хочет сделать Ристерд. Его рука по хозяйски приподняла подол ее платья, оголяя ноги. Алисия попыталась было дернуться в сторону, но мужчина еще сильнее прижал ее к кровати. А он был прав – завтра графиня будет иметь не лучший внешний вид, пожалуй, только горячая ванна могла привести ее в порядок, но что-то подсказывало девушке, что у местных хозяев вряд ли найдется такая роскошь. От колючего тюфяка не спасала даже белоснежная простынь, которую ранее постелили служанки.
[indent] - Ристерд, прекрати, мне больно! – Пыталась достучаться до разума короля де Мертей, но тот в ответ лишь завел ее руки за спину и стал сдерживать ее столь постыдным образом. Он больше не был похож на того нежного и заботливого короля, который мол часами наслаждаться ее обществом и быть нежным, обходительным. Сейчас же его поведение даже отдаленно не напоминало другого мужчины, с которым у Алисии были самые продолжительные отношения. Тот тоже не брезговал делать молодой девочке больно, но то было совершенно другое, он всегда был таким с леди. А король, кроме страха и боли, никаких других чувств в женщине больше не вызывал. – Согласна, только пожалуйста, прекрати это. – На запястьях наверняка завтра появятся синяки, которые просто так скрыть не получится, как и на других частях ее тела. Нутро графини подсказывало, что Ристерд останавливаться не собирался и одним богам известно, что у этого человека было на уме.
[indent] Оставалась одна надежда, совсем крохотная, что часть настойки все же сумела попасть в кровь Ристерда. За ужином Алисия выпила немного вина и, прокусив губу, смогла поделиться немного своей кровью, содержащей этот напиток. Конечно, этого было недостаточно, чтобы окончательно привести Ристерда в порядок, но Алисии хотелось верить, что настойка подействует.
[indent] - Я сделаю все, как ты скажешь, Рис, прошу. – Алисия сделала еще одну попытку дернуться, из-за чего ее суставы в локтях болезненно заныли и на глаза проступили слезы.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Конечно, когда Рис сказал, что ему в таких делах нужен опыт, он безбожно врал. Он вообще далеко не всегда говорил правду, тем более, женщинам. Тем более – тем, кто задавал слишком много вопросов. Не реагируя на мольбы Алисии и не отпуская ее, он продолжил разбираться с ее дорожным платьем.
— Что ж ты все время нарываешься, бедная моя девочка?
Задирать платье одной рукой оказалось весьма неудобно – вторая-то была занята шаловливыми ручонками Алли, которые так и норовили выскользнуть и отбиться от этой уже не ласковой атаки. В конце концов он сдался, с силой дернул и попросту порвал по шву подол ее нижней рубахи. Должен же быть предел у терпения – во всех смыслах?
— Все лезешь мне в душу, все ищешь, какую же сторону ты еще не видела, — перечислял он между делом будничным тоном, как хозяин, отчитывавший дурную служанку. А почему бы и нет? В какой-то мере, так оно и было: ей полагалось радовать короля, а не трепать по больным местам. Зачем он одаривал ее королевскими драгоценностями и шелками, зачем портил отношения с камердинером – чтобы она в благодарность заставляла его грустить? Невыгодная сделка, уж она-то должна знать. Как-никак, замужем за казначеем. Да и обучена ведению счетов, по ее же собственным словам. — Нравятся тебе твои открытия? Наслаждаешься вниманием, лаской, подарками, а тебе все мало. И надо тебе было стучать в закрытые двери?
Добравшись, наконец, до ее шелковистой задницы, он позволил Алисии перевалиться на бок. Для таких дел он был все еще недостаточно заведен, то ли от усталости, то ли от ее бесконечных вопросов. Больно, до красноты шлепнув ее по ягодице, он полез с поцелуями к ее шее, надеясь, что этого хватит.
Не хватало…
— Мои регенты как-то решили, что у меня противоестественные наклонности, представляешь? — промурлыкал Рис ей в шею, не обращая внимания на попавшие в рот волосы и ее сбившееся дыхание. — Они, конечно, это быстро прекратили и решили меня… отучить.
Методы, конечно, были своеобразные… Об этом он даже Алисии не расскажет. Даже если она останется с ним после своей маленькой экзекуции.
— Лучше тебе расслабиться, иначе будет неприятно, — он прижал Алисию покрепче и согнул в колене ее ножку. Руки добрались до ее губ – неудивительно, сухих. Видимо, девочка отвыкла от грубого обращения. Слишком привыкла к ласке и обожанию… Убедившись, что внизу у нее влаги не наберешь, он перебрался выше. Можно было потискать ее за грудь и дождаться, пока природа возьмет свое, но сегодня на ласку он был не настроен. Вместо этого он требовательно ткнул пальцы ей в рот, пытавшийся отдышаться, и почти заботливо чмокнул в ушко. — Точно знаю.
И будь он проклят, если хоть кто-нибудь узнает, откуда.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] Как бы не пыталась Алисия выбраться из стальных объятий, Ристерд все равно сильнее и уж точно не отпустит девушку. Да и куда ей было идти, разве что к собственным служанкам, чтобы те омыли и успокоили госпожу. Но она сама добровольно решила лечь под короля, знала же, на что идет. Просто сейчас мужчина показывал свое истинное лицо. Вернее не так. Одно из лиц. Алисия все еще была уверена, что в Ристерде осталось хоть что-то хорошее, а те самые голоса лишь выводили его из себя. Слова Алисии стали поводом к действую, причины же крылись куда глубже.
[indent] Ристерд продолжил говорить, но времени зря не терял. Графиня отчетливо слышала, как треснула дорогая ткань, подаренная некогда самим Ристердом. Он имел полное право оставить ее здесь хоть обнаженной, так как Алисия сейчас как никогда ощущала себя самой настоящей собственностью, дорогой игрушкой, за которой надо ухаживать, можно дарить дорогие подарки, ну а холодными вечерами она обязательно согреет твою кровать. Стоило Ристерду перевернуть ее на бок с целью оставить мощный шлепок на попе, Алисия воспользовалась моментом, когда король приблизится к ее шее, чтобы поцеловать, и босыми ногами, так как в результате всей этой возни туфли остались на полу, с силой попыталась лягнуть мужчину в живот, чтобы хоть немного освободиться от его объятий. Получилось не особо удачно, сил на борьбу практически не оставалось, от обидных слов по щекам можно заметить несколько дорожек от слез, но Алисия все-таки пыталась сдержать порыв разрыдаться прямо здесь, показывая свою слабость.
[indent] - Я не хотела делать тебе больно, Рис. – Пыталась оправдаться графиня, но король все никак не останавливался, одаривая ее кожу поцелуями, которые ни разу не несли радости. Скорее отвращение, причем к самой себе же. Алисия никак не думала, что Ристерд может зайти так далеко.
[indent] Кроме того, юноша продолжал свои омерзительные откровения, которые заставляли Алисию думать невесть что. Она не могла понять, о наклонностях какого толка идет речь, поскольку руки Ристерда переходили в наступление. Зашипев, будто побитая кошка, когда его пальцы посмели соприкоснуться с ее губами, Алисия попыталась дотянуться до его руки, чтобы убрать ее оттуда. Разумеется, за столь короткий срок и чуть ли не откровенное изнасилование, она не могла возбудиться. Его движения приносили только боль, ни капельки удовольствия. А его заботливые поцелуи выглядели словно издевательство. И все же, Алисия послушно и старательно смочила его пальцы, да и в целом старалась расслабиться, не думая о тех синяках, которые завтра будут по всему телу. Завтра они обязательно станут очередным достоянием общественности вместе с теми звуками, которые доходили до ушей стражников за дверью.
[indent] Наконец, смирившись с неизбежностью собственного положения, она опустила одну руку вниз, принимаясь стимулировать собственное удовольствие. Король, не взирая на его жесткие и местами садистские наклонности, все равно нравился графине, иначе бы она уже вовсю кричала и молила его о пощаде. Конечно, пока она хотела только одного – чтобы эта треклятая ночь закончилась как можно скорее.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Алисия то ли устала вырываться и решила смириться, то ли и в самом деле послушалась и постаралась расслабиться. Ему больше нравился второй вариант, но подошел бы любой, лишь бы дельце не кончилось увечьями.
Судя по движениям ее собственных пальчиков, она так и не поняла, о каких именно наклонностях он вел речь и что краем сознания желал сделать с бедняжкой Мэгги, чтобы, как он выразился, не попортить шкурку.
Что ж, ей же хуже. Ристерду не верилось, что Алисия никогда ничем подобным не баловалась. Мужичье на дорогах от Аснаита до самого Маллендора наверняка не брезговало подобным. Скорее, она просто его недооценила.
В очередной раз. Как и с голосами.
Что ж, у него вырисовывался собственный принцип. Первую ошибку можно простить, за вторую следует наказать, третья должна оказаться фатальной. Эта была всего лишь второй…
Его влажные от ее слюны пальцы прошли дразнящим движением мимо ее все еще суховатой щелки. Ей сегодня предстоит остаться голодной, если, конечно, Алли сама не разберется со своими потребностями. Он подобрался к ней с другой стороны и стал исследовать свою сегодняшнюю цель.
Алисия от страха или неожиданности вся сжималась и ерзала, продлевая неприятные ощущения, но его влажный палец все-таки проскользнул ей в задницу – с таким трудом, что Рис чуть было не отказался от затеи. Но немного освоившись с новыми ощущениями, казалось, она все-таки начала смиряться и расслабляться, превращаться из туго сжатого комка нервов в то, что ему нравилось.
В опытную женщину, которая ночью соображает, чего от нее хотят, а утром превращается в обаятельную леди.
Не торопясь, ведь дело не терпело спешки, он продвинулся пальцем глубже и шепнул ей на ухо:
— Ты еще можешь сбежать.
Но тут же резко добавил к указательному пальцу средний, рискуя вызвать у нее болезненный вскрик.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] Алисии пришлось уйти со двора. И, пожалуй, то, что от нее хотел Ристерд, не было ново в жизни Алисии. Вернее, она слышала о подобном виде удовольствия, но на практике ни разу не встречала. А потому, когда мужчина прикоснулся к тугому колечку, девушка невольно сжалась всем телом сильнее. Прикрыв глаза, она потянула руку к шнуровке корсета на спине – снять без посторонней помощи в таком положении она не могла, но хотя бы ослабить – это без проблем.
[indent] Свежий весенний воздух смог проникнуть без проблем в ее легкие, да и разуму стало проще воспринимать все унижение как нечто банальное, самое простое, что могло случиться с ней этой ночью. Все же лучше, чем вылететь в окно, как думалось Алисии изначально. Рис продолжает настаивать на своем, причиняя ей неописуемую боль, ведь от одной мысли, что ее ждет дальше становилось плохо, тело бросало в жар.
[indent] - Не сбегу. – Кое-как выдавила из себя графиня, уже привыкшая к унижениям и боли. Картинки из прошлого снова стали появляться в ее голове. Девушка осторожно берет его за руку, которая не думала останавливаться. – Ристерд, я… такое для меня впервые. – Оставалась маленькая надежда, что король сжалится над свой любовницей и перейдет к их обычным утехам, но при слабом свете свечей Алисия видела в его светлых глазах самую настоящую тьму. Конечно, кто поверит речам девицы, которая чтобы выжить использовала собственное тело, но разве не его некоторые подданные считали милосердным и добрым? Хотя теперь Алисия поняла, почему эти подданные составляют меньшинство из его окружения.
[indent] Ристерд был прав, когда говорил, что практически не имеет опыта общения с благородными дамами. Ни одна благородная дама не позволит себе такое. Она убирает руку от него, медленно и осторожно тянется к небольшому выступу в его брюках. Король явно заводился от боли окружающих.
[indent] - Прошу только об одном – не тяни. – Еле шевеля губами проговорила Алисия, чуть приподнявшись на локтях и стараясь полностью расслабить тело, чтобы Ристерд больше не встречал сопротивления на своем пути похоти и боли. Но в таком случае те слова, которые сегодня вечером были произнесены Алисией обесценивались. И не то, чтобы девушка хотела произвести на него впечатление своим покорством, нет. Скорее банальное желание выжить.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Впервые?
Рис и бровью не повел на это откровение. Что-то внутри подсказывало, что она – та еще лгунья и просто пытается облегчить свою участь, а то и надавить на жалость. Как все они, все вокруг: бывшая графиня Джоселин, Маргарита со своей мамашей, совет… Они все, и Алисия тоже, просто держат его за легковерного мальчика. Можно обмануть его слезами, сказками и мольбами и получить все, на что положишь глаз: прощение, милости, почести, земли…
Когда-то всему этому должен прийти конец, а конец должен с чего-то начаться. Почему бы и не здесь, не сейчас, не с ней?
— Не переживай, тянуть не буду.
Мучительное возбуждение требовало высвобождения, и если уж Алисия хочет побыстрее закончить с делами и отойти ко сну, можно и угодить даме в столь нехитрой просьбе. Частично освободившись от грубых штанов, огрубевших от дорожной пыли, он все-таки потянул – Алисию на себя, чтобы устроиться поудобнее.
Едва только преодолев ее чрезвычайно тесный вход, он вдруг остановился. Не пожалеть ли ее? Все-таки, если не брать в расчет ее лишнее любопытство и жажду влезть в душу, это была Алисия. Та самая, что строила с ним дом из простыней, которая унимала его мигрени и часами рассказывала дурацкие истории, когда его мучила бессонница.
Но тогда выйдет, что он зря мучил ее последнюю четверть часа.
Да и вряд ли она сможет забыть окончательно все, что здесь случилось. Если уж подруга решит оставить его или того хуже, ославить на весь мир безумцем, то что решит еще пара минут боли?
Для него же пара минут решит многое. Даже минута подарит наслаждение чужой болью, а пережитая боль поможет ему навеки поселиться в ее голове и следовать за ней, куда бы она ни сбежала.
Разве такая игра не стоит свеч?
— Так и быть, постараюсь поласковее.
Свободной рукой он помог ей расслабить корсет, чтобы легче дышалось. Хоть какая-то забота, которая, быть может, перевесит чаши весов в его пользу, когда утром Алисия будет с отвращением наблюдать за его пробуждением и раздумывать: не сбежать ли, пока не стало поздно?
Зажав ей рот, чтобы не перебудила охрану болезненными вскриками, он резко продвинулся дальше. В темноте он не видел ее лица, но чувствовал – оно было мокрым от слез. Он изначально понимал, что дольше нескольких минут ему не продержаться, но долгожданная разрядка нахлынула из ниоткуда.
В голове вдруг разом стало пусто и светло. Ни голосов, ни стыда, ни обиды. Лишь легкое чувство вины за причиненную девице боль. Будто злая, черная сторона его души вдоволь насладилась и заснула, едва мурлыча во сне.
— Ну прости меня, Алли, — он отпустил ее и почти ласково обнял за талию, не в силах больше злиться или мучить ее неопределенностью. — Хочешь, помогу тебе раздеваться ко сну?
Перевернувшись на спину, он откинул со лба влажные пряди и уложил ее к себе на плечо, все еще не в силах отдышаться.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] Пытаясь хоть как-то отвлечься от происходящего безумия, Алисия старалась представить себе, что она не здесь, где угодно, хоть в замке, хоть в поле, где лежала несколько минут и наслаждалась видом неба. Оттого и не почувствовала, как Ристерд грубо потянул ее на себя и возился со штанами от нетерпения. Но зато почувствовала его следующее движение. Девушка завыла, словно побитая собака, до боли стиснув зубы, чтобы вой не превратился в крик. Ристерд пытался проявить долю заботы, но это была капля в огромном океане боли и ненависти. Впервые за долгое время Алисия разрывалась от противоречия, не понимая, как можно любить и ненавидеть человека одновременно.
[indent] Оказалось, что можно. Ристерд закрыл ей рот, что весьма разумно в их ситуации, если это слово вообще применимо здесь. Она кричала, стонала от боли и молилась одновременно. Хвала Вирме, молитвы были услышаны и эта пытка скоро прекратилась. А вместе с тем изменился и Ристерд. Словно это не он пять минут назад душил ее и устраивал непотребства. Он извиняется, обнимает ее как раньше и предлагает помощь, но Алисия какое-то время лежит неподвижно, лишь ее плечи и ноги подрагивали от напряжения. Пожалуй он прав, следует снять хотя бы этот чертов корсет. Она тянет его с себя, отбрасывая куда-то в сторону, а потом возвращается на исходную позицию, ища помощи и поддержки у того, кто пару минут назад сделал ей больно во всех смыслах этого слова.
[indent] Утро встречает Алисию ноющими ногами и ярким солнцем. Кажется, они забыли закрыть ставни, но осмотревшись по сторонам, Алисия убедилась, что Ристерд все ещё находится в тени. Пусть так, хоть немного отдохнёт. Ему явно было тоже плохо. Осторожно выбравшись из его объятий, Алисия подобрала с пола часть своей одежды и направилась к кувшину с чистой водой, чтобы умыться. Внутренний голос подсказывал графине, что сейчас отличная возможность взять подушку и придушить короля. Сбежать вряд ли получилось, но многие сказали бы ей спасибо за такую работу. Но снова посмотрев на короля Алисия поняла, что не сможет ни убить его, ни даже сбежать толком. Хотя гордость так и требовала дать ему как минимум пощёчину и вернуться к мужу, а ещё лучше - в земли графа. Там Рис достать ее не сможет. Чтобы немного успокоиться и хоть немного занять руки Алисия достаёт из своего сундука щетку для волос и стала приводить себя в порядок, насколько это возможно сделать одной, благо, опыт у неё был и не маленький. С тоской посмотрев на порванную юбку, Алисия стала снимать и ее тоже, и когда добралась до нижней части - остановилась, потому как заметила, что Ристерд стал пробуждаться. Отложив в строну одежду, Алисия осторожно подошла к кровати и села рядом с ним, поджав ноги под себя. Бережно убрав несколько прядей волос с лица Ристерда, Алисия улыбнулась ему и чуть наклонилась вперёд, нежно поцеловав в губы.
[indent] - Доброе утро, мой король. - Ласково шепнула она, но на этом ее доброта и внезапное желание порадовать короля не прекратились. Хорошо, что порванная юбка не сковывала ее движения - Алисия плавно села на него сверху, обхватив плотно ногами, таким образом их разделяла только тонкая ткань его брюк. Раньше их совместное утро часто начиналось подобным образом, но сегодня Алисия решила что пусть Ристерд сам решит, с чего он именно хочет начать - ненужного разговора или активного действия.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Утро настало немилосердно быстро. Не успел он провалиться в темноту и заснуть - спокойно, без сновидений, как вдруг свет стал просачиваться в комнату сквозь закрытые ставни, а рядом стало как-то подозрительно пусто. Он так и заснул в рваной рубахе, держа Алисию на плече, и без приятной тяжести ее растрепанной головы сразу стало как-то холодно.
— М-м-м, — протянул он, силясь раскрыть глаза навстречу новому дню. — Доброе утро, мигрень.
Голова и в самом деле болела, будто его ударили по затылку. Что вообще случилось накануне? Вина он вроде не пил, драться ему было не с кем. Он лениво огляделся, с трудом переводя взгляд. Комната выглядела непривычной, мысли шевелились медленно, как пчелы при первой оттепели… Поняв, что находится вовсе не в замке, не в родных пенатах, он чуть не вскочил с перепугу. И вскочил бы, но головная боль камнем придавила его к постели.
Лишь через пару мгновений он вспомнил. Он, по глупости ли, по зову ли сердца, поехал в путешествие с Алисией. Вот, чей голос звал его откуда-то… слева? Справа? Ристерд не мог сориентироваться.
— Вот, почему я не люблю спать в чужих постелях.
Ристерд потянулся и приготовился встать – им предстояло выдвинуться и преодолеть остаток пути. Если поторопиться, поздний обед им подадут уже на месте, в старом поместье его матушки. Слуги наверняка уже подготовили для житься хоть одну-две комнаты в этой развалюхе, а капитан стражи уже выслал гонца вперед, предупредить о приближении короля и графини Алисии.
Алисия как будто никуда выдвигаться и не собиралась. Более того, она сидела обнаженная возле него, поглаживая его по голове.
— Тебя что, ограбили ночью? — ухмыльнулся он сквозь набегающую дремоту. — Предупреждаю, в таком виде в дорогу лучше не отправляться. Боюсь, у местных крестьян от такого зрелища оборвутся сердца.
Ах, да… Вчерашний вечер. Ему вдруг вспомнилось, что произошло перед сном, и какая-то часть его довольно заурчала внутри. Он порядком насытился, да и Алисия, казалось, не собиралась бежать от него со всех ног. Обиженная или не слишком, вида она не подавала.
— Я думал, после вчерашнего ты захочешь убежать, — он с трудом привстал, придавленный уже не головными болями, а приятной тяжестью ее тела, — или хотя бы одеться в шесть слоев одежды.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] В утренней мигрени короля не было ничего удивительного, особенно с учётом вчерашней ночи и отсутствия в крови нормального количества настойки, которая помогла бы ему продержать сутки, не думая о таких проблемах. И все же, он вёл себя спокойно, будто ночью между ними ничего и не было. Такое поведение немного напрягало Алисию: а не пошёл ли побочный эффект от этой настойки? Следовало бы поторопить Иоганна с его гениальным лекарем, ведь того глядишь лишится королевство своего монарха.
[indent] - Поверьте, милорд, в Вашем королевстве есть места куда менее удобные, чем эта кровать. - Усмехнулась Алисия, проводя обеими руками по его плечам, помогая снять рваную рубашку.
Но о ночном инциденте он все-таки вспоминает, как-то сумбурно, будто это было в порядке вещей. Алисия слегка хмурится, но вида не подаёт. Хотя… к чему все эти враки?
[indent] - Убежать не хотелось. Но придушить тебя подушкой - да, об этом я думала всего несколько минут назад. Когда я говорила, что подобного опыта у меня не было, я не врала… - Примирительно девушка гладит его по щеке и легко встаёт с кровати, сбрасывая с себя порванную юбку. - А ещё ты порвал одно из моих платьев, которое было пригодно к верховой езде. - Алисия достаёт из сундука одно из своих легких южных платьев, в котором можно было без стеснения показаться в коридоре, чтобы сообщить хозяевам о необходимости подать завтрак, а заодно и попросить служанок подыскать ей подходящий наряд.
[indent] Выйдя из спальни, Алисия просит охрану прислать к королю его слуг, дабы те помогли одеться, а сама спускается вниз, по дороге стараясь натянуть рукав платья на запястье, где уже был один из синяков. Не хотелось, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии. На кухне нашлась только хозяйка, но этого было вполне достаточно, к тому же, вчерашнее пожелание Алисии было учтено и для короля уже был готов завтрак. Коротко кивнув, графиня попросила немного места, чтобы заварить чай для короля. Вирма свидетель - если он не выпьет нужное количество настойки, Алисия сама вольет ему это в глотку. Ещё одной подобной ночи она не вынесет.
[indent] Наверху служанки Алисии были готовы ей помочь переодеться, но девушка сначала попросила немного подождать, собираясь сначала позавтракать. Усевшись за стол, Алисия заботливо поставила перед королем кружку с чаем.
[indent] - Помнишь я приносила тебе такой чай, когда сильно болела голова. Должно помочь, к тому же, нам предстоит долгая дорога.
[indent] Де Мертей принимается за небольшой кусок курицы, стараясь не смотреть в сторону Ристерда. Она пыталась убедить саму себя что не испытывает к нему отвращения, уговаривая, что эти трудности были временными и вместе они смогут их преодолеть. Получалось паршиво, откровенно говоря. Но расстраивать Ристерда своими думами Алисия не хотела, а потому делала вид, что сосредоточена на еде.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Алисия явно старалась сделать вид, что не разочарована. Ничем: ни его утренним пренебрежительным отказом, ни вчерашней жестокостью. Неужто усвоила урок? Для нее это был бы самый лучший выбор. Что бы ни было у нее на душе, какие бы ожидания она ни питала на утро, она и глазом не моргнула, когда он лениво все их разрушил.
А ожидания ведь наверняка имелись. Алли привыкла к доброму обращению с его стороны, к подаркам, ласке… и извинениям, найдись за ним какой грешок. Взять хоть их несостоявшуюся первую связь – обманутые ожидания женщины дорого ему стоили, пришлось извиниться и расстаться с матушкиным драгоценным ожерельем, ведь Алисия всем видом показывала, что его преждевременный уход весьма ее огорчил, а огорчение ну очень мешало продолжать отношения.
— Никак намекаешь на новое платье? — приподнявшись на локтях, он глядел, как Алисия надевает одно из своих открытых южных платьев. На запястье у нее остался явный след неласкового обращения, а с задней стороны шеи красовался незаметный для нее след от укуса. — Вернемся в Иверинг – купишь.
Точнее, твой муж купит, добавил он про себя, но не стал вносить лишнего напряжения. Уж больно изменилось ее поведение. Она будто что-то задумала и старалась усыпить его бдительность послушанием и всепрощением. Подумаешь – всего-то мучительная ночка, какая мелочь для такой преданной и верной спутницы!..
Что-то здесь было нечисто. Конечно, она не удержалась от жалоб, даже намекнула на обиду, но не попыталась заставить его как-то искупить вину – даже в постели, хотя, очевидно, поначалу таков и был ее план.
Невозмутимая, Алисия вышла проследить за завтраком и подготовкой к отъезду, а вместо нее зашли слуги. Ристерд снова пожалел, что не взял своего камердинера. Бестолковый мальчик, выбранный его сопровождать, больно дернул расческой за волосы, а потом случайно поцарапал спину, помогая надеть рубашку с золотым шитьем по краю.
Когда Алисия вернулась, Ристерд уже достиг привычного дурного расположения духа. Наблюдая, как сервируют нехитрый завтрак, он то и дело ворчал и едва сдерживал ехидные замечания в адрес неповоротливых слуг.
— Что-то ты молчаливая, — он кивнул в сторону двери, и слуги тут же удалились, оставив их наедине. — Надеюсь, ты не из-за платья так расстроилась?
Подкрепившись прохладной курятиной, он почувствовал себя немного лучше. Сытость и свежий воздух сделали свое дело, и мигрень чуть отступила. Перспектива трястись в седле добрую половину дня все еще казалась пыткой, но путешествие, по крайней мере, освобождало его от обязанностей при дворе.
Никаких престарелых графинь, ждущих похвалы в адрес их нарядов.
Никаких графов, оскорбленных до глубины души отсутствием оной похвалы.
Никакого совета, беглецов, мятежников и всего, что мучило его в последние недели.
Осознание масштабов внезапно обретенной свободы заставило ум окончательно просветлеть.
— Не бойся, мы пока не будем повторять этих… экспериментов, — он бросил взгляд в сторону травяного чая и прикрыл чашу ладонью. — Боюсь, как бы от этой бурды у меня в дороге не началась изжога.
Deve pertanto un Principe non si curare dell’infamia di crudele, per tenere i sudditi suoi uniti.
[indent] - Ни сколько, милорд. – С каждым словом голос Алисии становился все более стальным. – У меня достаточно платьев, благодарю. Просто мне было немного неприятно терять Ваш подарок. – И Вашу благосклонность, хотела было добавить графиня, но передумала. Ристерд снова напоминал того самого капризного юнца, который приходил к ним с мужем на ужин. Властный, капризный, приносящий боль и страдания. И если в те моменты, когда ему становилось лучше, Ристерд хоть издали мог напоминать заботливого человека, то этот юнец… что же, стоило помолиться богам за доброе окончание их путешествия. Не хотелось Алисии скончаться от асфиксии в одну из подобных ночей.
[indent] На самом деле на Ристерда тяжело было злиться долгое время. Оставшись наедине, Алисия все же поняла, что ночью была не права – король предостерегал ее и ранее от подобных разговоров, видимо, не зря. Она пыталась подыграть ему, но оказалась не готова. К сожалению, времени на сцены обиды или ненависти у нее не было, к тому же, они остались совсем одни, здесь нельзя было спрятаться, уйти домой или просто послать этого человека дальше наслаждаться гулящими девками с улиц. Раз уж вызвалась быть такой девкой – терпи.
[indent] Уходу слуг Алисия не радовалась от слова совсем, хотя при других бы обстоятельствах на ее лице появилась довольная улыбка. Сейчас же король требовал ответа, а его у графини не находилось. Он сам предложил отличный вариант для ответа, отчего де Мертей даже растерялась. Соврать?
[indent] - Нет, скорее злюсь на саму себя. Потому и молчу, чтобы более не сказать лишнего. – Еще она с чего-то решила, что они могут быть больше, чем друзьями. Да и друзья из них никудышные. За прошлую ночь Ристерд ловко указал Алисии на ее место. Под ним, в качестве игрушки для битья. – Как будет Вам угодно. – Кивнула Алисия, выдавив из себя улыбку. Не будет повторять, какие интересные и лживые слова. Таких может и не будет, но кто знает, что придет в его монаршую голову через день, неделю, а может пять минут? В тот же котел с ненавистью отправляется идея опоить Ристерда этой треклятой настойкой. Впрочем, Алисия уже придумала, как можно бороться с его нежеланием пить ее. Кажется, в прошлый раз Ристерд согласился на этот эксперимент, когда два дня ничто иное не могло помочь ему.
[indent] Перед тем, как уйти в соседние покои, чтобы переодеться, Алисия поняла, что больше не может сдерживаться. Рядом никого не было, кому бы она могла излить свою душу. Ристерд казался единственной близкой душой, пусть и причиняющий ей неимоверную боль. Она не хотела его предавать, ни в мыслях, ни на деле. Опустившись перед ним на колени, Алисия осторожно взяла короля за руку, приложив ее тыльной стороной ладони к своему лбу.
[indent] - Прошу, прости меня, если сможешь. Это не ты должен был просить прощения у меня этой ночью за то, что случилось. В этом целиком и полностью моя вина, я заслужила это обращение, но могу пообещать тебе, что такое больше не повторится. Я должна приносить тебе радость, а не заставлять думать о грустном. Пусть это все останется в этой комнате, и мы больше никогда сюда не вернемся. – Поцеловав его руку, Алисия отпусти короля, но вставать без его разрешения не посмела, как и смотреть в его глаза. Все то время, что она говорила, ее голос дрожал, но такую вещь, как слезы, Алисия себе позволить больше не могла. Она хорошо знала, как Рис относился к женским слезам и обещала сама себе не использовать это оружие против него.
ава от давнего поклонника
баннер от Фидельмы
Вы здесь » Forsan » Наш мир » Завершенные эпизоды » На краю мира
