Лука Джиованни Вентурьелло, сеньор ди Валетта, наследный граф Корнаро
Luca Venturiello
Лука Джиованни Вентурьелло, сеньор ди Валетта, наследный граф Корнаро
родился на острове Корнаро в 4960 году, 25 лет
Timothée Hal Chalamet
в настоящий момент - Кербаррен, миньон при принце Роберте, формально - посланник Савоны при дворе Кербаррена, вирмарианство
× × ×
● Важные связи:
Аццо Вентурьелло, граф Корнаро, командор - отец, жив
Теа Вентурьелло, в девичестве Аккорси - мать, жива
Чезаре Вентурьелло, “адмирал” кондотьеров, - старший брат, жив (пока)
Джозиана Вентурьелло - старшая сестра, жива
Массимо Аккорси делла Орсеоло, дож Савоны - брат бабки, Фьоренцы Аккорси, жив, хотя и в преклонных годах
год 4960, пятая луна, пятый день, час отлива - у Аццо Вентурьелло и его супруги Теа на девятнадцатом году брака рождается четвертый сын.
Островок Валетта, на котором Лука появился на свет, принадлежал его отцу, потомку древней фамилии, корни которой уходили во времена легендарных королей Островов. Правда, древность рода была единственной ценностью, которую предки оставили в наследство, так что семье Вентурьелло пришлось самой позаботиться о своем благосостоянии. И поддержании имени, разумеется. И, нужно сказать, мужчины Вентурьелло славились своими подвигами, правда, не всегда благородными. Но всегда - громкими.
Дед Луки, Альвизе Вентурьелло, к тридцати годам прославившийся под многозначительным прозвищем Вдоводела, ухитрился, например, умыкнуть “дочь республики”, то бишь, сестру дожа Аккорси*, плывшую к своему жениху, какому-то из королей северян вроде (Альвизе такими мелочами не интересовался). Вместе с двумя кораблями, нагруженными ее приданым. Альвизе в первую очередь интересовали корабли, но и хорошенькая принцесса ему приглянулась. Настолько, что он решил вернуть ее брату, чтобы уже официально попросить ее руки (приданое-то он уже получил, так что жест действительно был благородный). Вот только дож заупрямился, справедливо предположив, что в обществе Вентурьелло его сестра вряд ли сохранила девическую невинность, и вообще могла набраться только дурного. И вообще, граф-пират, если уже хотел проявить благородство, должен бы вернуть не только девицу, но и ее приданое. Теперь уже оскорбилась сама Фьоренцы Аккорси, объявившая брату форменную войну - руками своего новообретенного супруга, разумеется.
Семейная драма в конце концов завершилась примирением: дож примирился со своим зятем, опять же справедливо решив, что лучше уж быть протектором небольшого флота каперов, которые теперь вместо того, чтобы грабить его земли, займутся этим же, но уже с его соседями. Так что Аккорси признал брак сестры, выдал зятю дозволение плавать под знаменем республики (при условии делиться доходами с республикой), а обиду сестры подсластил помолвкой своей племянницы, Теа, со старшим сыном Фьоренцы.
Неудивительно, что подвиги деда вдохновили и старших братьев Луки заняться благородным ремеслом перераспределения собственности на морских путях островов. Увы, из троих братьев уцелел только Чезаре, остальные отдали свою дань опасной профессии морских искателей удачи.
4973 год - Лука становится становится членом команды своего брата Чезаре, унаследовавшего титул “адмирала” каперов**.
В семье Вентурьелло мужчины созревали быстро, так что никто не удивился, когда тринадцатилетний Лука упросил брата взять его с собой. Слава старшего брата, зов моря в крови, звон парусов, неведомые земли, жажда приключений - и, да, деньги, и власть… Лука был удачлив - все семь лет, что он провел в пиратской вольнице, судьба миловала его и от ранений, и от хворей. О брате капитана говорили разное (кто-то говорил, что этот, обманчиво хрупкий юноша, коварен, жесток, да еще и развратник, каких поискать), но никто не отказывал ему в смелости, иногда даже безрассудной, и справедливости (качество, особенно ценимые братией искателей приключений).
В редкие же возвращения в родное гнездо он держался при матери с достоинством принца, благо, до своих тринадцати лет он был научен и манерам, и основам наук и искусств, приличествующим юноше из благородной семьи.
Графиня, как все Аккорси, обладавшая острым и практичным умом, оценив достоинства младшего сына, сочла, что с карьерой капера и случайной удачей пора заканчивать. Лука прекрасно понимал, что мать права: судьба к нему благосклонна, но так не будет всегда. Тем более, что ему хотелось большего, его тяготила находится под чьим-то началом (а Чезаре правил своими людьми железной рукой, не делая скидки даже брату). Так что он уступил увещеваниям матери и согласился начать новую жизнь. Которая в чем-то сначала удивительно походила на ту, первую.
4980 год - Лука становится студентом медицинского отделения университета Аванци. Опека дожа, которому он приходился внучатым племянником нисколько не угнетала его: матушка благоразумно поручила своего сына дорогому дядюшке, в надежде, что необходимость соответствовать положению кровного родича государя удержит сына в рамках приличий, и Лука старался соответствовать.
Изысканные манеры (куда только девался прежний матрос, не скупившийся на ругань?), приятная наружность, теплый голос (в Аванци Лука стал брать уроки музыки), глубокий взгляд, дорогое, но скромное платье, старания, которые он прикладывал в постижении наук - Лука мог очаровать любого, если хотел. А темные слухи, ну так это просто слухи, разве нет?
Вряд ли кто-то, присмотревшись, мог угадать в юном аристократе его настоящего, того, кем он на самом деле был - жестким, безжалостным, уверенным в себе хищником. Вольные студенческие нравы лишь поощряли в нем тягу к авантюрам, приключениям разной степени пристойности и дуэлям.
Если бы кто-то теперь спросил Луку, он сказал бы, что заниматься в жизни стоит только двумя вещами - учением и распутством. Он и занимался и тем, и другим со страстью свойственной всем Вентурьелло, переходя из чьей-то очередной спальни в библиотеку университета и обратно. И можно было сказать, что книги он любил больше, чем любую из своих пассий, во всяком случае, не расставался с ними легко и беззаботно.
Он не был стеснен в средствах, так что мог устраивать дружеские попойки и подкупать золотом очередную неприступную камеристку или охранника. Впрочем, последнее требовалось редко - перед ним сдавались даже самые верные и целомудренные. Имя сеньора Вентурьелло теперь наводило ужас на отцов семейств, обесчещенных девиц и совращенных дам считали десятками, а кое-кто приписывал ему и более извращенные склонности.
Но задевать внучатого племянника дожа побаивались. И не только из-за высокого родства. У Вентурьелло была твердая рука (пусть он стал брать уроки куртуазного фехтования только сейчас, но семь лет махания палашом даром не проходят). И, да, он был коварен и жесток. Ходили слухи, что без малейших угрызений совести убил оскорбившего его брата и не пожелавшего принять вызова на дуэль дворянина, заколов его на пороге его собственного дома, а даму, изменившую ему прежде, чем он изменил ей, обманом заставил провести обнаженной на солнцепеке целый день, причинив тем самым немалый ущерб ее красоте.
Впрочем, в какой-то момент судьба словно решила наказать своего любимчика: родственники очередной жертвы его страсти объявили ему настоящую войну, подослав наемных убийц. На этот раз Лука был ранен, настолько серьезно, что врачи не брались давать прогнозов. Искусство ли врачевателей, собственное крепкое здоровье или тайный обет, принесенный умирающим (а может, просто судьба сменила гнев на милость) - но Лука выкарабкался. Хотя выздоровление его шло тяжело, и его не раз почти оплакивали (а кто-то и злорадствовал, причем откровенно). Его высокородный родственник настоял, чтобы “бедного мальчика” устроили в его доме, кузины и тетушка окружили его заботами, библиотека Аккорси, одна из лучших в столице, была к его услугам, так что молодому Вентурьелло определенно не нужно было умирать.
Там, на вилле Кара-дель-Аккорси, все еще не вполне здорового и погруженного в меланхолию Луку судьба столкнула с северянином, сумевшим сподвигнуть его на очередное безумие - отправиться в путешествие, которое, в конце концов, может стоить ему жизни…
× × ×
[indent] Планы на игру: оказаться вовлеченным в тысячу и одну политическую интригу, навлечь на себя обвинение в шпионаже, ну и прочих грехах заодно, оказаться в тюрьме, а, может, и на ступенях эшафота, спастись, отомстить, оплакать надежды, остепениться, получить титул и место Советника, написать венок сонетов, спеть серенаду одной особе королевской крови, ну и пошалить, конечно)
Для того, которого столь почтительно принимали в самом дорогом заведении столицы, гость на первый взгляд выглядел слишком непритязательно: блекло-серые - разве что простолюдину в пору - одежды, простой бумажный веер, из украшений - лишь яшмовая булавка в волосах.
Но то - лишь на первый взгляд.
Внимательный взгляд отметил бы, что сшитые со вкусом и пропитанные дорогими благовониями одежды - из невываренного шелка, густо затканного серебристо-белыми узорами из сплетавшихся восьми знаков благословения, прозрачная акварель на простой бумаге веера - сосны под проливным дождем - нарисована рукой мастера, а белая яшма в волосах и жемчужные меха, которыми был подбит небрежно наброшенный на колени плащ стоили целое состояние.
…- Ваши заботы согревали меня и на расстоянии, - отложив свой простой бумажный веер, мужчина протянул руку за поданной чаркой, и широкий, блекло-серый, как осенние сумерки, рукав соскользнул, открывая изящное запястье. Пальцы, обнявшие чарку, тоже были изящными, тонкими, видимо, не знавшими ничего тяжелее кисти для письма.
Впрочем, Отомо Акира, принц Иширо, никогда и не претендовал на звание воина.
Неизвестно как, но еще в раннем детстве, он ухитрился упасть и повредить спину.
Ходили слухи, что вдовствующая императрица подкупила нянек, желая отомстить его матери, госпоже из Павильона Павлоний, которой она не могла простить расположение покойного Императора.
И, в самом деле, дама из Павильона Павлоний, не будучи ни супругой, ни даже официальной наложницей, сумела настолько завоевать сердце государя, что он сразу после рождения ее сына возвел того в ранг принца и пожелал, чтобы тот воспитывался вместе с наследником престола.
Слабое здоровье принца, напротив, не только не оттолкнуло императора, но и заставило окружить сына особой заботой и вниманием. Настолько, что это заставило роптать благородную супругу, всерьез опасавшуюся, что государь изберет наследником именно этого из своих сыновей.
Опасения императрицы вполне оправдались - правда, не совсем в том смысле, в каком она предполагала.
Принц Иширо, которого она именовала не иначе, как лисом, намекая на оскорбительное прозвище девятихвостой лисы, которым злые языки наградили его матушку, якобы приворожившую сердце государя, оказавшись при дворе вел себя весьма скромно и подчеркнуто почтительно, но незаметно сумел стать практически незаменимым. Обладая холодным и острым умом, он сумел привлечь особую благосклонность Императора, но и уважение сановников обоих дворов, так что, когда он получил звание министра, никто не счел это незаслуженным.
Увы, наследник, три года назад ставший императором, разделял свою неприязнь к принцу Иширо, и вступив на трон, отнесся к нему весьма холодно. Принц в свою очередь предпочел не испытывать терпение нового государя и попросил дозволения удалиться от двора, сославшись на нездоровье. Дозволение ему было даровано, и с тех пор принц, перебравшись в дом на Шестой Линии, вел жизнь праздную и безмятежную. Во всяком случае, так могло представляться тем, кто взял бы на себя труд ею интересоваться.
- Мне пришлось сопровождать свою супругу к ее родителям по случаю смерти ее дедушки, - то, что он совершенно непринужденно упомянул свою жену, оправдывая свое отсутствие влюбленной в него женщине, вовсе не было жестокостью. Супруге принца было всего лишь восемь лет, ей даже еще не подвязали шлейф, и, хотя она носила звание госпожи Северных Покоев, на самом деле жила в доме принца на правах, скорее, приемной дочери. Брак этот, странный и внезапный, в свое время наделал много шуму, но исчерпав всю пищу для сплетен, замолчали даже самые злые языки.
- Госпожа осталась блюсти траур в родном доме, я же поторопился вернуться туда, где меня ждали, - он улыбнулся Фумико, сидевшей напротив.
- Надеюсь, Вам понравилось что-нибудь из благовоний, которые я велел Вам послать? - поинтересовался он, заметив стоявший невдалеке ларец, - зная Ваш изысканный вкус, я выбрал те, что составила принцесса Юкико, она всегда безупречна в сочетании ароматов...
Видно было, что даже этот разговор дается принцу с трудом, он все больше бледнел, кутаясь в плащ.
- Простите, кажется, путешествие не пошло мне на пользу. Но я торопился увидеть Вас, - он попытался улыбнуться, встретившись с обеспокоенным взглядом Фумико, - увы, Вы дарите своим драгоценным вниманием человека увечного и недужного.
* мне искренне хотелось бы сделать Луку уроженцем республики, максимально напоминающей венецианскую, так что если Савона выбрана ошибочно, то я исправлю. Равно как и название города, который подобно Падуе мог иметь лучший медицинский университет.
** не уверен, что понятие каперства или приватирства уже появилось, но смысл такого промысла довольно древний - морской разбой, освященный покровительством государя, этакие "пираты на службе Ее Величества", вполне уважаемое занятие.
Отредактировано Luca Venturiello (2022-12-17 20:31:59)
