Anre Sebastian Prina
Анрэ Себастиан Доуард пятый граф Прина
родился в королевстве Маллендор, в фамильном замке Эрундал, поблизости одноимённого городка - центра графства, летом 4951 года, 34 года 
Henry Cavill
Иверинг, граф/королевский советник и казначей, вирмарианство
× × ×
Родился нынешний граф Прина на изломе лета, седьмым ребенком в семье, и стал четвёртым, самым младшим из детей, кто успешно дожил до совершеннолетия. Новость, что снова в тягости, графиня сообщила супругу после чуть ли не единственного визита в столицу, ко двору, и тот пребывал в глубоком убеждении, что к появлению на свет младшего сына отношения не имеет, а постарался кто-то из придворных хлыщей.
Мнения своего старый граф не поменял до самой смерти – кривился каждый раз, как видел Анрэ рядом со старшими братьями – русоволосыми, с примесью рыжины, увальнями, почти точными копиями его в молодости. То, что Анрэ похож на мать и её братьев, графа категорически не убеждало.
Сама графиня не скрывала, как мечтала о том, что тягость её сорвётся на ранних сроках, но сама ничего не предпринимала, боясь гнева богов. Скорее опасаясь за собственное здоровье, ведь и здоровое дитя сложно привести в мир, а рисковать, принимая сомнительные снадобья… проще уж уповать на провидение и богиню.
Детство Анрэ не было ни особо сытным, ни радостным – на графском столе по будням стояла та же ячменная или овсяная каша, что и у окрестных крестьян, хорошо, если маслом заправленная. Обнять своего младшего графиня боялась, страшась гнева мужа, разве что совала украдкой сладости, пока никто не видит. Зато колотили Анрэ исправно – братья были здоровее, сильнее и считали весёлой забавой загнать мелкого на дерево или крепостную стену, отец никогда не скупился на затрещины, а мастер боя – хромой пьяница, всегда находил к чему придраться.
Стало полегче, когда мать взяла сына в гости к сестре, что была замужем за состоятельным горожанином, не родовитым, но образованным. Анрэ простыл в дороге, слёг с лихорадкой, поэтому графиня вернулась в замок без него, оставив выздоравливать на некоторое время, растянувшееся на несколько лет. В доме у тётки младший графский отпрыск – за компанию с кузенами, научился толком читать, считать и даже такой диковинной штуке, как этикет.
Возвращаться в родной стылый замок не хотелось совершенно, но отец приказал, а значит пришлось.
Несколько лет прошли уныло и угрюмо, разве что на семнадцатом его году граф-родитель решил, что и от младшего сына должна быть польза, раз уж столько лет кормили-одевали. И подыскал Анрэ невесту – племянницу одного из своих баронов. Юную, прыщавую, перепуганную, но упрямую. Взирала Клементина – так звали молодую жену, - на мир с таким кислым выражением лица, - оставалось только удивляться, что молоко рядом с нею не кисло. Ничего нового её не интересовало, петь она не умела, вышивала скверно, а визит супруга в свою спальню расценивала не иначе, как воздаяние за грехи всего женского племени – прошлые и будущие. Что вовсе не мешало мужу захаживать – по молодости лет он таких мелочей, как плотно зашторенные окна и спешно задутые свечи не замечал, успешно одарив супругу тремя отпрысками – двумя сыновьями и дочерью. Дети орали и постоянно простуживались, жена жаловалась, что ей не в чем пойти даже на тот единственный бал, на который их позвали в замок, а приданое, большую часть которого отец-граф забрал на починку въездных ворот, стремительно таяло.
Вот тут-то Анрэ смекнул, что больше в небольшом особняке, что выделил молодой семье его отец, ничего хорошего не предвидится. Только дырявые карманы, детские сопли да женские вопли с причитаниями. И чем дальше, тем станет только хуже. Поэтому он быстро выгреб остатки монет, прикупил на них приличного коня, боевую амуницию и подался в наёмники. Имя и принадлежность к графскому роду Анрэ скрывал. Жене слал, при возможности, деньги и подарки. Визитами супругу более не обременял – заезжал раз в пару лет, не чаще.
А когда решил покончить с рискованным ремеслом – как раз немного деньгами разжился, именно, что деньгами, а не десятком золотых, из которых обычно со скрипом выделял детям на гостинцы, - то думал поселиться где-нибудь в Маллендоре, но не так чтоб прям в родных краях.
Думать-то он думал, - может быть, когда-нибудь, наверное, - но судьба решила за него.
Родной замок посетило черное поветрие, забирая жизни каждого второго жителя. Хорошо, что отца хватил удар лет за пять до этого – Анрэ был на похоронах, вынужден был ночевать на чердаке одной из башен, столько набилось в замок гостей, и проснулся от удушливого дыма – кто-то забил камин в комнате этажом ниже, соломой с конским навозом – братья ненавязчиво давали понять, что младшему тут не рады, и чтоб на наследство он не надеялся. Так что уехал тогда Анрэ быстро и не поучаствовал в охоте, на которой средний брат – Арчибальд, упился и упал с лошади, свернув себе шею.
Поветрие же забрало жизнь нового графа – самого старшего братца Арнольда, а жену Анрэ приковало надолго к постели. У Арнольда осталось три дочери и жена на сносях, но с небольшим сроком.
Возвращаясь домой, Анрэ был в ужасе, что ему придётся со всем этим жить – стать опекуном племянника и ухаживать за больной супругой. Но богиня была к нему милостива – Клементина тихо угасла за два дня до его прибытия.
Дядья невестки, прочно засевшие в замке, пытались, конечно, удержаться, но ненадолго. Мать, наконец-то вздохнувшая полной грудью, вызвала и своих братьев тоже, так что Анрэ застал противостояние сторон в разгаре и практически общий сбор местного дворянства. Хорошо, что попросил сопровождать себя приятелей-напарников, как чувствовал. Людей покойного брата и родню его жены пришлось усмирять. Ребёнка – да простит его братец Арнольд на том берегу посмертия, - объявить бастардом. Поставить невестку перед выбором – или они обратятся к королю, пусть рассудит, когда время найдёт свободное, или она останется в замке, сохранит содержание для себя и дочерей, но оставит притязания на титул для сына. Родился, к слову, именно мальчик, но был он так слаб, после перенесённой матерью болезни, что не подавал особых надежд на долгую жизнь.
Надо ли говорить, что Анрэ не особо стремился задерживаться в родовом гнезде? Он оставил вместо себя брата матери и саму мать, а сам отправился в столицу – заверить своё вступление во владение землями и титул. Поискать себе место при дворе и шанс поправить состояние дел – денег, что хватило бы ему на безбедное ничегонеделание, явно не хватало даже чтоб заткнуть самые мелкие дыры в фамильном бюджете.
В столице он, неожиданно для себя, не только задержался, но и женился, а так же волею судьбы и прихотью монарха Ристерда стал королевским казначеем и советником.
× × ×
[indent] Планы на игру: выжить в круговерти придворной жизни, упрочить своё положение советника короля, помочь супруге в её чаяниях, ну и поправить финансовое положение своё графства.
С кем бы не пересекался Вито, с тех пор, как оказался в Новом Авалоне, будь то рыцарь, как и он, или те, кто помогал-направлял внезапно «осчастливленных», все считали рыцарский путь служения чем-то таким, что само собой разумелось. Определённым. Суарес же был с подобным подходом категорически не согласен.
Ему всегда нравилось считать, что человек в праве выбирать свой путь в жизни. Конечно, постукивание деревянной линейкой по темечку в католической школе весьма недвусмысленно намекало ему, что всё в руках высших сил, но… на Деву Марию уповай, а если сидишь на заднице ровно, кроме милостыни ничего не высидишь, и то не факт, что подадут.
С самого детства, когда Суареса попытались отлупить кузен с приятелями, до последнего времени, пусть попытка вытеснить из семейного бизнеса того самого кузена и потерпела неудачу, но это временно, Суарес принимал решения сам. Это означало, что отвечаешь за всё ты тоже единолично, но его это не пугало. Будучи любящим сыном и ответственным братом, Вито ежемесячно посылал деньги матери, съездил на две свадьбы, несколько крестин, помнил про подарки племянникам, но при этом возвращаться не собирался. Ему вполне нравился его калифорнийский дом, бассейн, сад, и солнце, что будило его по утрам, пробиваясь сквозь пальмовые листья.
Риск тоже нравился, в умеренных количествах, поэтому там, где нужно было промолчать, он успешно притворялся глухонемым и ничего не знающим. Бизнес дяди Карлоса ни для кого из семьи, друзей, родни особым секретом не был, хотя подобные темы и не обсуждались вслух. Вито не испытывал дискомфорта по поводу источника своего заработка, пусть и не гордился, но не был склонен углубляться в моральные изыскания. Там, откуда он был родом, главным считалось выжить, а не раздумывать на какие именно деньги. Что и говорить – его всё устраивало. Даже нападение возле клуба входило в допустимый процент риска и не выбило бы Суареса из колеи, так, досадное недоразумение. Отлежится на «дне», вернётся и поправит положение дел, главное не спешить.
Неожиданный дар от неведомого предка застал Вито врасплох. И дело было даже не в том, что он не хотел служить человечеству – вот ещё номер, а что человечество сделало для него, Вито? И не в том, что пришлось осваивать новые знания и умения – учиться Вито любил, тренировки тоже не проблема, он в хорошей форме. И даже не то, что нужно сменить место жительства, хотя он не хотел, очень и очень, а в том, что старательно выстроенную жизнь нужно было полностью перекраивать под неведомые, им не заказанные нужды и чертовски неясные перспективы.
Быть может, это Вито очень даже допускал, есть люди, которых манит опасность на грани жизни и смерти, кочевой образ существования и ощущение пустых карманов, но он точно не такой! Оставался на месте сейчас Суарес вовсе не из любви к ближним – в глобальном или более конкретном смысле, нафиг вообще высокие идеалы, а из совершенно меркантильных соображений.
Как ему в общих чертах объяснили, проклятые сны, выворачивающие наизнанку всё твоё естество, и не контролируемый порыв мчать неведомо куда – это побочный эффект пробуждающегося дара. Стоит уехать из данного места, и всё вернётся, с той же силой, а Вито уже размечтался выспаться по-человечески. Вот блин, по-человечески, это теперь не про него, но то, что с прибытием в Гластонбери удавалось отключиться на три-четыре часа без непонятных раздражающих видений, после которых зачастую чувствуешь себя так, словно прошёл полную полосу препятствий с грязевыми рвами, прыжками через барьеры, марш-броском, и ползанием на животе под колючей проволокой, а потом в добавок тяжести таскал и бросал, - уже было огроменным плюсом.
Разобраться в том, что с тобой происходит, пожалуй, тоже можно записать в плюс, потому как надо ж определиться, как дальше жить.
Из минусов сразу вырисовывался самый большой – отсутствие это самой жизни.
Отредактировано Anre Prina (2022-12-29 01:13:03)
