Forsan |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Forsan » Наш мир » Завершенные эпизоды » Новый дом, немилый дом
Новый дом, немилый дом
Джоселин, Кэтрин
Маллендор, поместье Белвью, 26 апреля 4985 год
Место, куда король сослал леди Джоселин Ховард и ее окружение, уныло, бедно и нуждается в починке.
Но жизнь на этом не кончена, да и, с другой стороны, что еще делать?
[icon]https://i.imgur.com/9NHs8h1.png[/icon]
Отредактировано Jocelyn Howard (2022-02-28 10:21:51)
«Бедная Китти, что же ты будешь делать?», любила приговаривать матушка в детстве и отрочестве, расчесывая Кэтрин Тилни перед сном. Кэтрин не удалась ни ростом, ни личиком, ни родом. Тилни были всего лишь семейством ленных рыцарей, земли их были прекрасны, но бедны, а дочерей в семье слишком много, чтобы устроить всем хоть мало-мальски приличные партии.
Зато покойный граф Адвенский ценил их батюшку, благодаря чему Кэтрин и удалось пристроить компаньонкой к графине Джоселин. Какое это могло быть назначение! Песни, танцы, поездки по всей стране, даже представление ко двору!.. По крайней мере, таким оно представлялось Кэтрин поначалу.
Если бы знать тогда!.. Она бы ни за что не стала паковать лучшие платья в старый матушкин сундук, не стала бы плясать в батюшкином чертоге от радости за оказанную честь. И о ярком прекрасном будущем, что удастся устроить, не стала бы даже и мечтать – чтобы не было так больно падать.
Однако к графине Джоселин за время службы Кэтрин привязалась – Джоселин Ховард была доброй, мягкой, учтивой и во всех добродетелях превосходила и сестер Тилни, и даже их достопочтенную мать.
Изгнание графини Джоселин и лишение ее всех титулов и владений грянуло как гром среди ясного неба, хотя небо-то порядком заволокло тучами еще до того, после ареста графа Андервуда. Дамы шептались и побаивались, то и дело одна из них исчезала для допроса, но ничего не происходило, и все стали думать, что бурю можно переждать. Просто посидеть тихо, не высовывать нос за пределы безопасных покоев – и все закончится, пройдет, как не бывало.
Кажется, окончательно Кэтрин поняла, что ничего уже не будет как прежде, когда они пересекали Веруту на хлипкой барке со всем своим скарбом. Барка то и дело кренилась от ветра, а когда кораблик дал течь, и ледяная вода хлынула им на ноги, у нее в памяти снова всплыли слова матери.
«Что же ты будешь делать, Китти?»
К счастью, берег был уже близко, и дамы отделались вымокшими ногами и одним потерянным сундуком. Может статься, им еще удастся его достать с мелководья, когда вода станет теплее, а дни светлее…
Кэтрин отряхнула платье и подошла к графине, не зная, что принято говорить в таких случаях. Справляться о самочувствии казалось неуместным: куда уж хуже? Лишилась имени, потеряла владения, так еще вдобавок и вымокла в дороге. Милостью Вирмы, хоть дорожное платье можно будет спасти, когда они прибудут в имение.
Имение стояло недалеко от берега – видимо, когда-то хозяева кормились озерной рыбой на этих каменистых землях, где сложно возделывать поля. С каждым шагом по заросшей тропе оно становилось все ближе и вдруг выросло перед ними во всей своей жалкой красе. Покосившиеся ворота, в заборе не хватало многих планок, а крыша… Крыша…
Старательно скрывая ужас перед выпавшим на их долю испытанием и подавляя страх перед входом в дом, она первой решилась нарушить молчание.
— Что будете делать, ваша светлость? То есть, графиня… Миледи… — Кэтрин запнулась. Выгоняя их из замка, никто не позаботился рассказать им, как теперь следует называть Джоселин Ховард. Подгоняя поскорее собирать вещи и убираться вон, никто ничего не рассказал. — Я хотела спросить, что вы будете делать со всем этим, леди Джоселин?
Нет, это неправильно. Кэтрин уехала в изгнание с госпожой по доброй воле, по собственному почину. Причин тому было множество. Кэтрин не желала возвращаться домой с позором, так и не найдя ни мужа, ни приличного занятия. Не хотела она и вынуждать других девушек занять это место. Все они были родовитыми, благородными и имели гораздо больше шансов забыть о позорном инциденте и хорошо устроиться. Кому, как не ей, одной из целого множества дочерей, некрасивой, нескладной и бездарной прозябать в деревне? Но самым важным фактором была сама леди Джоселин. Нельзя было бросить ее одну, как прокаженную, на произвол судьбы в богами забытой деревне.
— То есть… Что мы будем делать?
Что она будет делать со всем этим?
Что они будут делать?
Джоселин, не двигаясь, стояла и смотрела на поместье, которое, милостью короля, будет их домом в течение неопределенно долгого времени. Просто стояла - и смотрела.
Как ответить малютке Китти, что она не знает?
Весь путь до Белвью, включая и путешествие в повозке, и переправу через широкое озеро на утлом суденышке, Джоселин проделала, как в тумане. Слишком многое навалилось. Слишком многое осаждало ее уставший разум, слишком многое сеяло смуту. Слишком много ненадежных друзей и неявных врагов. Слишком мало действительно подлинной информации.
Она пыталась взять себя в руки под тревожным, настороженным взглядом Рут, но со стороны казалась пребывающей в абсолютной прострации - молчаливая, бледная, уставившаяся в одну точку.
Это было легко - даже когда они пересекали озеро. Серые волны, плескавшиеся за бортом, только помогали уйти в себя и забыть о присутствии других. Китти, Рейнира, Магда - все ее дамы, вызвавшиеся отправиться с ней, ожидали от нее каких-то действий, но Джоселин просто позволила волнам нести ее. И будь что будет. Даже холодная вода, захлестывающая за борт, не вывела леди Ховард из этого состояния.
Но вывел этот дом. Сарай, по недоразумению названный домом.
Нет, когда-то, возможно, он был хорош - даже сейчас в его покосившихся стенах угадывалось былое благородство. Но с тех пор ползучие растения разрушили штукатурку, деревянные рамы, двери и перекрытия сгнили, крыша местами провалилась, примыкавший к стене на заднем дворе амбар окончательно перекосился, каменную кладку, ограждавшую двор, разобрали местные крестьяне, а сад зарос и превратился в пустырь.
И что она будет делать со всем этим?
"Начни сначала и двигайся вперед. Потихоньку. Не спеша..."
Леди Марианна говорила ей так, усаживая Джоселин за вышивку еще в детстве. Сложный и объемный узор казался юной вышивальщице невероятно масштабным, и тогда мать присела рядом с ней. Взяла за руку, заставляя смотреть на себя.
Тебе кажется, что это слишком много. Но разбей неподъемную работу на несколько маленьких и начни с малого. Потихоньку. Не спеша. Стежок за стежком. Опомниться не успеешь, как работа пойдет на лад...
Почему именно это воспоминание о матери сейчас упорно лезло в голову? Заставляло щипать глаза непрошенными слезами.
Джоселин запрокинула лицо и медленно сосчитала до десяти. Затем встряхнула головой, глубоко вздохнула и выдохнула - и повернулась к растерянной Китти, мрачной Рейнире, настороженно ожидавшей тетушке Рут и неуверенно топтавшимся слугам.
- Мы будем приводить его в порядок. Как сумеем, - тихо проговорила она. - Мы не можем в этом жить и не будем. Осмотрим дом и решим, что мы сможет сделать с ним до заката...
Это уже было хоть что-то, с чего можно начать. По крайней мере, так ей казалось.
Изнутри поместье выглядело не лучше, чем снаружи. Запустение, пыль, грязь и сырость год за годом делали свое дело, превращая дом в унылый призрак самого себя. В любое другое время Джоселин и не взглянула бы на эту развалину - она-то, привыкшая к масштабам Андервуда и Ховарда, к множеству слуг, к надежным каменным стенам.
Но сейчас она чувствовала себя полководцем, в распоряжении которого лишь маленький отряд, а впереди - огромная армия.
- В этой комнате вполне можно сегодня заночевать, - проговорила Джоселин, вместе с Кэтрин оглядывая небольшое помещение на втором этаже. Здесь было грязно, по штукатурке на стене шла глубокая трещина, но зато был очаг. Да, спать придется всем вместе (по крайней мере, дамам), но они хотя бы не замерзнут. - Как думаешь, Китти, получится у нас до заката привести хотя бы эту комнату в годный вид?
К своей спутнице и компаньонке Джоселин невольно относилась как к младшей сестре - как к Шарлин, - хотя Кэтрин Тилни была всего на год младше нее самой. Застенчивая и молчаливая, с робкой и светлой улыбкой, Китти казалась младше своих лет, и Джоселин не ожидала, что именно она вызовется добровольно отправиться вместе с ней в изгнание.
Кто угодно - но Китти?
Джоселин снова взглянула на нее, невысокую, с нежным кругленьким личиком, такую чуждую всей этой разрухе. Даже если Кэтрин заставили, она все равно была здесь. Не бросила ее.
Как знать, может и Кэтрин уже ненавидит ее за то, что пришлось оказаться в таких условиях из-за своей госпожи?
Джоселин на несколько секунд сжала ее ладошку:
- Спасибо, что ты со мной, Китти.
[icon]https://i.imgur.com/9NHs8h1.png[/icon]
Отредактировано Jocelyn Howard (2022-02-28 10:21:39)
Что она думает?
Кэтрин застыла, оглядывая их новое жилье и избранную Джоселин для сна комнату. Не стоит Джоселин знать, что она на самом деле думает – это добьет всю ее решимость бороться с ситуацией. А мысли у Кэтрин были самые мрачные: запустение, грязь, в щели задувает ледяной ветер… Она даже не могла понять, что чище: полы или поверхность мебели.
— Думаю… — Она старательно подбирала слова, чтобы не разбить вдребезги остатки гордости Джоселин Ховард и свою вовсе незрелую храбрость. — Думаю, стоит для начала развести очаг.
Она могла бы закричать и броситься наутек, но куда? Их ведь отправили в ссылку королевским указом. Не добираться же вплавь до столицы с мольбами о прощении… Могла бы сказать, что у них нет ни дров, ни навыков, ни даже метлы, но что толку? Все равно, рано или поздно, придется взять волю в кулак, собраться и думать, как быть. В ужасе они могли бежать в лес и в горы, могли скитаться среди деревьев, питаясь кореньями, но когда-нибудь все равно пришли бы к мысли, что стены, даже с щелями, и крыша, пусть и дырявая, все же лучше пещеры. Они ведь женщины, хоть и в беде, а не звери…
Но страх все же не оставлял ее. Как-то они будут без слуг? Кто наколет дров, кто свяжет веник, кто отмоет все эту вековую грязь? Дома ее учили вышивать, читать и писать, с некоторой помощью Кэтрин могла шить, но вязать веники…
Вдруг рука Джоселин, ледяная и неожиданно костлявая, легла в ее ладонь, и Кэтрин впервые заметила, насколько та сдала: бледная, похудевшая, печальная… Но глаза ее госпожи все еще горели угольками решимости вынести невзгоды, стало быть, и ей не стоит роптать. Хотя бы не так сразу.
— Кто-нибудь должен наколоть дров, но… Кого нам просить? — она осторожно вытащила руку из ладони леди Джоселин, чтобы не внушать ей лишних надежд: как знать, может, все они через пару дней поймут, в какую попали западню, и впадут в отчаяние. — Не королевскую же охрану.
Кэтрин оглянулась по сторонам. Остальные дамы тяжело охали где-то внизу, парочка служанок снимала самые легкие поклажи с хлипкой ручной телеги где-то на улице. Убедившись, что они одни, и ни у кого нет ни сил, ни желания подслушивать, она все-таки решилась поделиться опасениями.
— Я никогда не вела хозяйство. Точнее, меня учили, но… Не так, — она сокрушенно пожала плечами и виновато опустила голову. Мать показывала ей в общих чертах, что покупают для ведения дома и как ведут счет запасов, но в нюансах Кэтрин совершенно не разбиралась. Например, дрова. Им ведь нужен топор, а она совершенно не знала, где берутся топоры, где затачиваются и что вообще с ними следует делать. — Я не колола дрова, не мыла полы. О, Вирма милосердная. Я так и знала, что непременно вас подведу, но не думала, что с самого начала!
Китти убрала руку - и это без лишних слов сказало Джоселин о том, что даже малютка Тилни винит ее в своих сегодняшних несчастьях. Пусть даже сама этого никогда не признает. Одно дело - читать о том, как кто-то героически последовал за сюзереном претерпевать лишения, голод и холод, и совсем другое - самой оказаться в таком положении. В книгах все выглядит красиво и романтично, на деле же изгнание оказывается прозаичным, мокрым и безнадежным.
Она вздохнула поглубже и снова заставила уголки губ чуть приподняться.
- Попросим Реджинальда. Ты забыла? Редж и Гевин все еще с нами, - оба были немолоды, но зато до мозга костей преданы Андервудам. - А королевскую охрану попросим удалиться. Они свою работу выполнили, а у нас нет средств кормить еще и их.
Она понимала, насколько подавлена Кэтрин - Джоселин и сама бы впала в отчаяние, если бы не одна-единственная мысль.
Графиня Андервуд никого не боится.
Эта мысль позволила ей выстоять в первые, самые унизительные месяцы их брака с Дэниэлом. Эта мысль заставила ее спуститься в подвал к имперскому шпиону и пойти на сговор с врагом их родины. Эта мысль каждый день поднимала ее с кровати, хотя больше всего хотелось закрыть глаза и не шевелиться, пока все не закончится.
Она все еще была графиней Андервуд и графиней Ховард, даже если Ристерд лишил ее титула и земель.
- Ну, значит нам всем придется учиться вести хозяйство по-иному, - Джоселин ободряюще коснулась плеча Китти, но тут же убрала руку, вспомнив, как та только что отстранилась. Она и сама училась быть хозяйкой огромного замка, а не маленького полуразрушенного поместья, но принцип-то тот же.
Только работа другая.
- Нам предстоит много работы.
Джоселин собрала всех своих слуг и спутников в маленьком заросшем дворе поместья. Она стояла очень прямо, сцепив руки на животе, и говорила ясно и внятно, так, словно держала речь перед благородным собранием. Она переводила взгляд с одного бледного лица на другое и пыталась понять, кто выстоит вместе с ней, а за кем придется присматривать.
Ведь даже среди этих людей, тех, кому она доверяет, наверняка есть те, кому поручено следить за опальной графиней.
- Раз нам придется жить здесь, сделаем Белвью таким, чтобы нам не стыдно было здесь находиться. По одной комнате за день, благо, их не так много...
Она позволила себе короткий смешок и услышала, как Редж и Магда неуверенно поддержали ее.
- Редж, - Джоселин посмотрела на пожилого слугу, хромого и седого, но жилистого, как старый кнут. - Ты вместе с леди Рейнирой отправишься в деревню. Разузнайте, нет ли там лишних рук, которые могут нам помочь привести дом в порядок, закупите для нас еды на первое время. Нам есть, чем расплатиться, нужно только, чтобы местные жители были к нам расположены. Лишнего не говорите, о королевской ссылке не упоминайте.
Пусть считают ее впавшей в немилость женой или опозоренной дочерью - к этому отнесутся проще, чем к потенциальной изменнице. Сейчас Джоселин в очередной раз благословляла Алисию и подаренный ею кошелек: эти деньги помогут продержаться и наладить отношения с крестьянами на первое время.
- Гевин, ты расчисти двор и колодец и собери хворост. Дрова не заготовлены, но нам нужно как-то пережить хотя бы эту ночь. Лили, вычисти очаг в комнате наверху и вымети пол. Клара, ты займись кухней. Думаю из щедрых запасов Его Величества получится похлебка нам на ужин...
На словах о щедрости невесело усмехнулись уже почти все.
- А мы... - Джоселин обвела Кэтрин, Магду, тетушку Рут и саму себя, - постараемся до заката вынести из дома мусор и разобрать наши вещи. У нас есть одеяла, одежда, посуда и немного еды. Мы... не пропадем.
На последних словах голос ее стал совсем тихим, и она заставила себя не отводить глаза.
Сама она в себя не верила, но они должны верить в нее.
[icon]https://i.imgur.com/9NHs8h1.png[/icon]
Отредактировано Jocelyn Howard (2022-03-20 13:35:47)
А уйдет ли вообще королевская охрана? Этот мучавший ее вопрос Кэтрин задать так и не решилась. Да и не знала толком, какой ответ ей милее. С одной стороны, лишние рты, да и уши им ни к чему. Но с другой… Есть ведь дикие звери, грабители, даже местные жители, с которыми далеко не все гладко. Вдруг они никаких Ховардов уже и не помнят? Ведь сколько поколений прожили здесь, состарились и умерли, ни разу не увидев местных господ. Поместье, где они могли искать правосудия, пропитания в голодный год или хотя бы помощи, давно брошено хозяевами. Так с чего челяди проникнуться симпатией к ним?
Графиня Джоселин, видимо, имела совсем иные взгляды. Собрав во дворике немногих своих последователей, она произнесла бодрую, на первый взгляд, речь. Но от ее приближенных, коей смела считать себя Кэтрин, не укрылась неуверенность и некоторый надрыв в голосе.
Не укрылась и еще одна деталь.
«Нам есть, чем расплатиться».
Кэтрин согласно кивала, стараясь поддерживать бравурную речь леди Джоселин, но ее мысли то и дело возвращались к этой фразе. Им есть, чем расплатиться… Откуда у Ховардов деньги? Раньше – понятное дело, одна из богатейших семей королевства, но теперь… У леди Джоселин ведь отобрали все, даже слишком драгоценную посуду! Уж не нашла ли она тайных друзей при дворе, а если да – знает ли об этом их монарх? И не выйдет ли им боком эта дружба?
Кэтрин случайно охнула, но тут же прикрыла рот ладошкой. С чего ей беспокоиться о монаршьей милости, если она сама в немилости?
Но ведь она отправилась сюда по своей воле, против нее указов не издавалось… Да и отнять у них больше нечего, разве что носильные вещи отобрать.
И все же беспокойство ее не оставляло. Кэтрин спрятала ладони под шаль. На ее удачу, в доме было почти так же холодно, как на улице, и нервной трясучке не пришлось придумывать оправданий.
— С чего мне начать? — спросила она у Джоселин, пряча бегающий взгляд. — Наверное… Стоит вынести… что-нибудь.
Она схватила первую же полуистлевшую от времени корзинку и едва не помчалась на улицу, чтобы остаться с мыслями наедине, но все-таки передумала. Кэтрин почувствовала себя дважды изменницей, хотя и сказать-то ничего еще не успела. Изменницей короне, потому что не понеслась докладывать о своих подозрениях, и изменницей подруге – иначе как бы ей в голову вообще пришла эта мысль?
— Миледи… То есть, леди Джоселин… — Кэтрин передала корзину одной из служанок и нервно потеребила рукав. — Может, нам посмотреть, что в кладовке?
Она, конечно, искала благовидный предлог, чтобы остаться с Джоселин наедине и задать волновавший ее вопрос о происхождении ее богатства. Но решиться было сложно, ведь даже сам вопрос выдавал подозрения, а подозрения к опальной госпоже и подруге хуже, чем измена – это подлость.
Найдя дверь в зимнюю кладовку, Кэтрин сморщила носик от вони.
— Долго же ее придется проветривать, чтобы сложить припасы, — улыбнулась она Джоселин, пытаясь выглядеть непринужденно. Но Кэтрин никогда не была хорошей врушкой, и волнение тут же выдало ее с потрохами. Она пропустила Джоселин поближе и ухватила за запястье своей все еще дрожащей рукой. — Миледи, я боюсь за вас. За нас всех.
Даже убедившись, что дверца в кладовую прикрывает их от любопытных ушей, Кэтрин все равно перешла на шепот.
— Там, во дворе, вы сказали… Что у нас есть, чем расплатиться. Но… Разве это не опасно?
Она даже не знала, что опаснее. Теперь об этих средствах знали их слуги, а доверять можно далеко не всем… О них же узнают местные поселенцы, которые могут поднять их на вилы – как знать, насколько деревенские одичали без твердой хозяйской руки?
Ох, Джоселин прекрасно понимала, чем рискует. Здесь, вдали от Андервуда, в захолустье, в окружении горстки людей, она зависела от них куда больше, чем они от нее - вот в чем была опасность. Теперь она уже не давала им еду, кров и свое покровительство - разве что считать таковыми скудные запасы продовольствия, которые им было дозволено взять, и вот эту полуразвалившуюся халупу. И потому теперь, как никогда прежде, она могла рассчитывать только на их личную верность и преданность.
Кому из них она вправду могла доверять, заводя такие рискованные речи? И могла ли она их не заводить?
Отвечая на второй вопрос - пожалуй, нет, не могла. Ей нужно заручиться поддержкой местных крестьян, если они хотят дожить до лета. Весна - время голодное, время, когда нужно работать, чтобы кормиться дальше. Им все равно придется покупать продовольствие в деревне, и вопросы о деньгах возникнут неизбежно. Лучше сразу дать понять, что ей есть, чем заплатить, но не говорить, сколько именно она имеет.
С кошельком леди Алисии, по правде говоря, можно было продержаться и до зимы, если расходовать экономно. Экономить Джоселин прежде не было нужды - но и пустой расточительности Рут не терпела. Сейчас Джоселин была рада тому, что пожилая леди вместе с ней - ее знания и опыт в ведении хозяйства могли стать неоценимыми.
Рут она могла доверять всецело.
А кому еще?
Рейнире - несомненно. Дочь барона Этель служила своим идеалам чести и верности, она не предаст, это она впитала с детства. Хромой Редж был старым воякой, служившим в замке Андервуд под началом Блэра. Хромоту он получил несколько лет назад, во время разбойничьего набега, но выразил желание остаться при господине графе, и Дэниэл не прогнал его и не отправил в деревню на отдых - тем более, что семьи у Реджа не было. Ему Джоселин тоже могла доверять.
Рыжий Гевин был моложе и прежде работал на графской псарне. Лили и Клара были личными служанками самой Джоселин, и она никогда не бывала с ними резка. А вот Магда и Кэтрин - дочери аристократов, и к тому же совсем молоды. Они непривычны к лишениям. Они могут очень быстро разочароваться в том, как живут сейчас. Но отважатся ли на кражу кошелька и побег?
Вряд ли. И все же...
Эти мысли пробегали у Джоселин в голове, когда она стояла рядом с Кэтрин в кладовке, и карие глаза Китти были тревожно расширены, а тонкие, почти детские пальчики подрагивали на запястье графини.
- Все, что мы делаем, опасно, Китти, - серьезно отозвалась Джоселин, глядя на девушку. - Но как ты думаешь, будь у меня деньги, неужели я бы не попыталась пустить их в дело, чтобы облегчить нам жизнь? У нас есть совсем немного, и ты права, лучше никому об этом не говорить без нужды. Но и без местных мы тут пропадем - у нас ни семян, ни запасов зерна, ни, прямо скажем, умения обрабатывать землю. Даже материалов для починки дома нет. Уж лучше рискнуть, чем жить без еды и без крыши над головой.
Конечно же, она понимала, что под опасностью Кэтрин имеет в виду другое: не опасно ли принимать деньги от того, кто их дал, без разрешения короля? Но Джоселин сделала вид, что этого вопроса не поняла. Выдавать Алисию нельзя. Она единственный их друг при дворе, причем, друг, который может что-то сделать. Если она хотя бы имя ее обронит, опасность может грозить уже самой Алисии. Нет, Джоселин этого не скажет.
А король... ну что король? Что еще он сможет сделать, если узнает, что сосланная им в глухомань опальная графиня пытается обустроиться на новом месте хоть как-то? Казнит ее? В тюрьму бросит? А за что? Законами не запрещено улучшать свою жизнь всеми доступными способами. Ристерд и так не пользовался популярностью у своих подданных, еще больше пошатнул ее заключением Дэниэла. А если он еще и над графиней продолжит издеваться - восстание в Адвене ему обеспечено.
Да и представить, чтобы могущественный король лично прислал военных потоптать их урожай и заново поломать крышу... смешно, видит Вирма.
- Давай-ка вынесем из кладовки этот мусор и оставим ее проветриться. Может, за ночь станет получше, а там Гевин укрепит полки, можно будет сложить сюда запасы, - как ни в чем не бывало, ответила Джоселин и первой принялась за дело.
К вечеру вернулись Редж и Рейнира, и Джоселин отозвала их в сторонку до того, как все собрались в выметенной кухне, где Клара умудрилась соорудить фасолевую похлебку. Немного солонины, эль и хлеб - и жить вполне можно.
Пока что.
- Небогатые здесь люди, ваша милость. Как Ховарды ушли, так они и тянут лямку. Их сюзерен теперь барон Кальта, но он в здешние земли и носа не кажет. Только когда за податью присылает раз в год.
- Знают они о нас?
- Еще нет, никаких слухов из столицы до них пока не доходило, да и на отшибе они, чужаков у них мало. Конечно, интересовались, кто таковы, зачем в старом доме селимся.
- А вы?
- Рассказали, что вас муж в ссылку отправил. Восхотел, скотина такая, другой юбки, - Редж щербато улыбнулся. - Прощения прошу, вырвалось. Зато бабы сочувствием прониклись. Может, завтра по свету придут, помогут нам с Гевом крышу починить да ограду осмотреть.
- И то дело. Постепенно чего-нибудь да добьемся.
- Но вы, ваша милость, с ними осмотрительнее. Кто знает, кого и когда они продать решат.
- Знаю, - кивнула Джоселин, вспомнив то же выражение на лице Китти. - Знаю...
Ни скромный ужин, ни предстоящая ночевка настроения не поднимали. Утомленные и дорогой, и тяжелой работой, спутники Джоселин ужинали в молчании - за одним столом, не разделяясь на слуг и господ. Магда кривила тонкий носик, но молчала. Не поняла еще, дурочка.
Ничего, поймет.
И спать все женщины легли тоже в одной комнате - той, наскоро выметенной и вымытой, где неохотно, скудно горел камин.
В трубе выл ветер. Тихо похрапывала привычная ко всему Лили. Тонкие одеяла почти не грели. Огромная кровать, где Джоселин разместилась вместе с Рут, Магдой и Китти, была старой и скрипучей.
Надо будет сделать кровати для остальных - негоже спать на полу.
Надо будет озаботиться, чтобы у них всегда была еда.
Надо будет написать Алисии и как-то найти способ передавать ей письма и получать от нее вести. Возможно, Алисия сама отправит к ней своего человека, и можно будет передать записку с ним.
Сколько всего надо будет сделать...
Джоселин слышала, как тихонечко, думая, что никто не слышит, всхлипывает на краю кровати Магда и старалась не думать о главном.
Не думать о Дэниэле.
Ей самой плакать нельзя.
[icon]https://i.imgur.com/9NHs8h1.png[/icon]
Отредактировано Jocelyn Howard (2022-03-20 14:26:48)
Еще в детстве Кэтрин спала в одной спальне с сестрами. В юности – с почетными горничными и компаньонками леди Джоселин. К сопению, храпу и ворочанью она уже привыкла, и казалось, что ночь в этом доме она переживет легко и непринужденно. Подумаешь – все в одной комнате, что здесь такого? Чем больше звуков, шума и человеческого присутствия, тем меньше соблазна для мышей и крыс.
Как же она ошибалась!..
Вот слез она точно не ожидала. Спала она на одной стороне общей постели с Магдой, которая то и дело сдавленно всхлипывала и стонала. Китти могла ее понять – самой хотелось провалиться сквозь землю. По доброй воле загнать себя в такое жуткое положение! Крыша протекает, по дому шастают мыши, а все надежды и чаяния лишь на деревенских жителей, которые едва ли воспылают к ним нежной любовью, несмотря на все заверения посланников…
К тому же, ее мучил страх перед родителями. Что теперь скажет ее грозная матушка? Она так надеялась, что при дворе графини Андервуд Китти найдет себе достойного мужа и обеспечит будущее младшим сестрам…
Здесь видных мужей уж точно не водилось, разве что только для гусыни – гусиный крик она услышала с самого раннего утра. С первыми лучами солнца их немногочисленные слуги стали просыпаться и без дела болтаться по дому. Само собой – дела-то никакого не было. В прежней жизни девицы наперегонки побежали бы в гардероб графини – какое платье ее светлость пожелает сегодня? И не позволит ли забрать что-нибудь изношенное? Ведь камеристке за счастье сшить пару нарядных рукавов из негодной юбки… А пажи и слуги пошли бы натапливать очаги и угадывать любое желание молодой очаровательной графини, готовить лошадей – а вдруг прогулка?
Теперь все они были потеряны. Отрезаны от прошлого, а будущее оставалось туманным.
Не зная, как утешить Магду, Китти вышла во двор и вызвалась помочь таскать воду. Все лучше, чем сидеть и ждать спасения, которого не будет. На третьем ведре рука у нее заныла от боли, а пальцы были все в занозах. Китти хотелось заплакать, но тут вдруг она приметила леди Джоселин и поспешила к ней.
— Доброе утро, миледи, — Кэтрин махнула рукой, отчего ведро тут же опрокинулось и замочило ей платье. — Ну вот… Мы хотели натаскать вам воды для купания, но ванна прохудилась, а за бочкой еще не послали, и…
И она замочила платье, как полная дурочка, и выбраться отсюда им не светит.
— Миледи… — Кэтрин не знала, как подойти к интересующему ее вопросу, но задать его было все же необходимо. — А мы… Связаны с внешним миром хоть как-нибудь?
Ей хотелось передать весточку матери о том, где она и почему, и узнать, что матушка хоть немного, хоть отчасти гордится ее верностью и преданностью госпоже. К тому же, если Джоселин была лишена состояния и содержания, они-то с Магдой осуждены не были. Их семьи, даже небогатые, могли бы и выслать одежду, утварь… Хоть что-нибудь.
— Я могла бы попросить у матери немного денег или хотя бы пару платьев, а то… Сами видите, — она грустно провела рукой по мокрому подолу, приваливаясь спиной к стене дома, но тут же отскочила. Дом выглядел таким непрочным, что лишний раз испытывать его даже такой мелкой нагрузкой было страшновато. — Если честно, родители еще не знают, что я здесь, и мне хочется передать им весточку, что я в порядке, и ждать меня не нужно.
Ждут ли ее? Скорее всего, вести о роспуске графского двора уже достигли Адвена и Андервуда, и мать наверняка судорожно подыскивала дочери место при каком ином дворе. Китти много раз порывалась написать ей до отъезда, но боялась, что мать отговорит ее, и Джоселин останется совсем одна в своих невзгодах, а другие девушки будут вынуждены ехать без их на то желания.
— Я боялась, что родители отговорят меня ехать с вами, и не стала им писать, а потом… — а потом их выставили из замка и отправили на край света. — Но мы же получаем новости? Король обещал нам писать? Или… Хоть кто-нибудь?
Оказаться здесь – уже мука, но не иметь возможности написать матери, отцу, сестрам – это вообще невыносимо. К тому же, им просто необходимы новости любого толка. Вдруг короля с его глупым указом об изгнании уже и в живых-то нет, и им необязательно торчать здесь, как мученицы.
— Нам ведь нужны новости. Вдруг… Что-то изменится, и короля с его указом не станет?
Давно уже ей не спалось настолько плохо.
Под утро стало совсем промозгло, скудный огонь в очаге догорел, и холод пробрался под тонкие одеяла, заставляя девушек жаться друг к другу в поисках тепла. Кровать была жесткая, перины тощими, пахло в комнате до сих пор не слишком хорошо, и вставала Джоселин с гудящей головой и темными кругами под глазами.
Реальность ждала ее, как притаившийся в подворотне убийца. И как тот же убийца, набрасывалась со всей безжалостной неотвратимостью.
Она больше не графиня Андервуд. Она потеряла мужа и ребенка, земли и титул. Она на краю мира, вдали от столицы и своего дома, в окружении людей, которые не верят в нее, и которым она не может верить.
Джоселин проговорила все это про себя, примеряя эту реальность, в который раз принимая ее. Быть может, если делать так каждый день, рано или поздно станет легче?
Легче не стало, но и давящее отчаяние тоже куда-то отступило. Ее ждала работа. Много работы. И от того, что она сидит здесь, меньше ее не станет.
И снова Китти и этот ее умоляющий, потерянный взгляд.
Джоселин поймала себя на том, что ей хотелось разозлиться на нее, рыкнуть, прогнать подальше от себя, пока потерянность Китти не передалась ей, как болезнь, пока она не разъела ее и без того шаткую уверенность в собственных силах. Возможно, на мгновение эта ярость полыхнула в ее взгляде - но лишь на мгновение.
Что-то во взгляде Китти так напоминало ей Шарлин...
И ведь Кэтрин старалась - как умела. Как все они умели - никак, конечно, но это лучше, чем бездействие. Что угодно лучше, чем бездействие.
Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула, считая до десяти, и лицо ее снова стало спокойным и дружелюбным - отстраненная дружелюбная маска, за которой не видны ее настоящие эмоции.
- Спасибо за заботу, Китти, - Джоселин ободряюще коснулась плеча девушки. - Гевин сколотит бочку... хотя вряд ли мы все скоро сможем нормально помыться. А вот платье...
Платье сменить им придется еще не скоро, и лучше бы малютке Кэтрин не хвататься за работу настолько рьяно.
- Высохнет, - Джоселин опустила взгляд на тонкие руки своей дамы и в который раз напомнила себе о том, насколько же все они не ожидали этой ссылки. Насколько они не подготовлены к такой жизни. - Нам бы сшить из чего-нибудь рукавицы, чтобы хотя бы руки защитить. Не дело это, если они станут похожими на руки крестьянок...
По глазам Кэтрин она уже догадывалась, о чем она заговорит дальше. Китти была любопытна и наблюдательна. Деньги, связь с внешним миром... ее вопросы были опасны, особенно если она поймет, откуда все это у Джоселин.
- Наверное, мы можем написать письма и попробовать передать их при первой же возможности, - она задумчиво покусала губы, вспомнив, как Алисия обещала связаться с ней через своего человека. Кэтрин об этом знать вряд ли стоило. - Рано или поздно мы пошлем кого-нибудь в город. Но почему ты не сказала родным?
Ей стало немного неловко. Перед отъездом она была настолько поглощена собственными несчастьями, что совсем не подумала о том, каково ее девушкам - которых в ссылку не отправляли и титулов не лишали! - ехать вместе с ней и говорить об этом своим семьям.
- Король-то нам уж точно не напишет, - при мысли об этом Джоселин слегка усмехнулась, но веселого в этой усмешке не было ничего. - Но я попробую написать ему через какое-то время. Возможно, гнев Его Величества слегка утихнет, и он согласится вернуть вас домой. До тех пор, боюсь, придется нам обходиться без новостей.
И без платьев. И без ванны. И без душистых масел, изысканных щеток для волос и теплых одеял. И много без чего еще.
Но об этом Джоселин решила не говорить. Рано или поздно, все они осознают это в полной мере.
***
Потянулись изматывающие, тяжелые дни. Джоселин пыталась их считать, и в какой-то момент поймала себя на том, что делает зарубки на стене возле очага, в самом углу - как заключенный, в отчаянных попытках дождаться освобождения.
Насчитала тринадцать зарубок. Возможно, их было больше, и что-то она упустила. Возможно - меньше, но в этом Джоселин сомневалась.
Их дни были наполнены работой и сожалениями. Ночи - тоской и ожиданиями.
И все же были и хорошие моменты.
Их Приют - так Джоселин назвала старое поместье, - мало-помалу становился все более обжитым. Они вымели и вымыли дом, укрепили и покрасили стены, вычистили очаги и кладовые. Работа была грязной и пыльной, но если кто и жаловался, то не при ней. Гевин ловил рыбу на озере и ставил силки на тощих весенних кроликов, и такая немудреная пища хоть и надоедала, но была разнообразнее, чем солонина и фасоль.
В тот же день, когда они с Китти говорили возле колодца, пришли крестьяне из соседней деревни, и Джоселин приняла их с таким величественным и авторитетным видом, какой только смогла изобразить. Это возымело действие. Двое крепких мужиков помогли Реджу залатать крышу и распахать маленький огород за поместьем. А вот полоть и засеивать его пришлось уже самим прекрасным дамам. Первое время Джоселин каждый час невольно ходила туда и проверяла, в каком состоянии их посевы, слишком поздние для весны - не побило ли их дождем? не развеяло ли ветром?
Странное дело: когда в ее распоряжении были все земли Адвена, такие проблемы как весенние посевы и починка крыш вроде бы всегда были рядом - и в то же время далеко. Но теперь потерять то, чего они с таким трудом добились, казалось еще тяжелее и страшнее, чем все эти богатые земли и замки.
У крестьян они купили простые полотняные платья - те, в которых приехали из дворца, казались теперь непозволительно роскошными. И сама графиня Андервуд, и ее дамы похудели и обтрепались - светлые волосы Джоселин еще сильнее выгорели на солнце, пока она не догадалась прятать их под косынку. Веснушки, от которых она так старательно береглась, снова усеяли лицо. Руки, несмотря на сшитые рукавицы, огрубели, ногти обломались.
Наверное, теперь Дэниэл и сам не узнал бы свою жену. Наверное, теперь никто бы не узнал ее.
***
- Китти...
Магда поймала Кэтрин за рукав в один из этих тринадцать - а может, и пятнадцати! - дней.
Она единственная не захотела менять платье на более простое, и каждое утро по-прежнему наносила на гладкие щеки румяна, будто все еще надеялась, что за ними вот-вот приедут. Магда Эльман происходила из старинного рода, пусть и не слишком богатого, и ссылку в Белвью воспринимала тяжело. Она не отказывалась ни от какой работы, которую ей поручала леди Ховард, но делала все с видимой неохотой, так, что Джоселин все реже обращалась к ней. Большую часть времени Магда плакала - пока думала, что ее никто не видит, - или сидела у окна, смотря на видневшуюся вдали водную гладь.
- Ты больше всех общаешься с ней, - она не назвала Джоселин по имени, но и так было понятно, кого она имеет в виду. - О чем она говорит с тобой? Кто-нибудь поможет нам при дворе? Не может же быть, чтобы она и вправду ни с кем не общалась... чтобы нам совсем никто не помогал!
По ее блестящим глазам, припухшим от слез, было видно, что Магда отчаялась. Настолько, что готова бросить все и умолять короля вернуть ее домой. Зачем она вообще поехала сюда, в Белвью, если могла отказаться?
Вопрос, который задавала себе иногда Джоселин. Но у Джоселин был на него лишь один ответ - который настолько ей не нравился, что она никогда не произносила его вслух.
[icon]https://i.imgur.com/9NHs8h1.png[/icon]
Отредактировано Jocelyn Howard (2022-03-29 14:25:52)
Вы здесь » Forsan » Наш мир » Завершенные эпизоды » Новый дом, немилый дом
