Путь до Маллендора оказался куда длиннее, чем предполагал Карлос. Хотя принц вынужден был уже не одну сотню раз признаваться самому себе, что он вообще весьма слабо представлял масштабы Срединных земель, отчего-то полагая, что пересечь их будет так же несложно, как и его родную Ефлистию. Не просто, конечно, дело не одного дня, но и не невозможно.
Однако, жизнь явно взялась доказывать, что ко многому в ней она Карлоса не готовила. Ни к войне, ни к принятию поражений, ни к бродяжничеству. Последнее испытание давалось изнеженному, воспитанному на романах и балладах юному принцу особенно тяжело. После того, как он испытал свой первый настоящий голод, такой, который не в силах была заглушить даже нечеловеческая усталость и зверский холод, настигший его в ночи посреди поля близ Кьярано, он к собственному ужасу и стыду позволил себе впервые своровать. Добычей стали несколько побитых яблок из сада на окраине городка, но Карлос корил себя за них куда дольше, чем они заглушали урчание в животе. Шутка ли, опуститься до воровства?! Лучше умереть. Потом. И снова потом. Ну, в последний раз, а потом все...
Со временем он научился мелкой работе, что позволяло добывать пропитание вполне честным путем. В такие ночи голос совести затихал и Карлос мог уснуть спокойно. Настолько, насколько позволяло постоянное напряжение и нетерпение, гнавшее его вперед, все дальше на север, в Маллендор. Именно туда, в столицу направлялись последние осколки королевской семьи, судя по тем крупицам сведений, которые удавалось найти в пути. Больше всего пугало, что в Иверинге след или затеряются или придется двигаться еще дальше, но на постоялом дворе в Ифлоне он услышал сплетню о скорой свадьбе меллендорского короля и южной принцессы. Вернее, королевы. Сердце заколотилось, как сумасшедшее, кровь прилила к щекам, а голос едва не дрожал, пока Карлос выспрашивал у заезжего купца подробности. И чем дольше тот рассказывал, тем яснее становилось, что принц на правильном пути. Оставалось совсем немного и он сможет сам убедиться, что с мамой и сестрами все в порядке. И можно будет осмотреться, взвесить возможности и, наверное, попытаться договориться с новоявленным родственником насчет поддержки в непростом плане с возвращением ефлестийских земель. В тот же день он выдвинулся в путь, не в силах сидеть на месте, зная, как близок он к цели.
До стен Иверинга он добрался за неделю. Переночевав в первом же постоялом дворе, принц-беглец долго приводил себя в порядок, спустив на мытье и стирку всю мелочь, что удалось скопить по пути, но все равно походил больше на бродягу, недели на благородного путешественника. Разве что осанка и привычка высоко держать голову, не утраченная за месяцы скитаний, давала повод усомниться в первом впечатлении.
Город шумел и беспрестанно двигался, как живой единый организм, увлекая за собой Карлоса в изгибы переулков и круговороты площадей. Он несколько раз обошел улицы вокруг замка, пытаясь хот одним глазком увидеть если не мать или сестер, то хотя бы намек на их присутствие, но чужой замок строго охранялся и хранил свои секрет за неприступными стенами.  То тут, то там мелькали спины патрульных, согнанные в округу, наверное, со всех концов столицы. Пробраться внутрь нечего было и мечтать.
Карлос задумчиво смотрел на башню со шпилем, когда до него внезапно донесся такой головокружительный дух свежеиспечённого хлеба, что в глазах потемнело, а пустой желудок, казалось, завязался в узел. Карлос осторожно сдвинул с глаз капюшон и обернулся на запах: совсем рядом раскладывал на лотке свой товар местный пекарь, перекладывая румяные булки из корзин на подводе. Одна из булок с самого края так и норовила упасть на мостовую, почти к самым его ногам. И Карлос потерял голову. Взбудораженный надеждой и суетой, он совершенно забыл о еде и теперь молодой и сильный организм брал свое, впуская вперед инстинкты. Чувствуя, как рот наполняется слюной, а голова кружится так, что он вот-вот рухнет в обморок, принц шагнул к лотку и почти не отдавая отчета в действиях, схватил лежавшую на краю булку. Теплая хрустящая корочка тут же согрела пальцы.
Расторопный подмастерье, увидев вора, с предупреждающим окриком ухватил воришку за рукав. Принц отшатнулся, капюшон упал с головы и тяжелые, подвязанные обрывком шнурка длинные волосы рассыпались по плечам.
- Ах ты прошмандовка! - окрик пекаря застиг Карлоса врасплох и он замешкался от неожиданности, теряя драгоценные секунды, оглядываясь в поисках "прошмандовки". По всей видимости, большие темные глаза, длинные волосы и, главное, юное безусое лицо с тонкими чертами обманули торговца и он принял южанина за женщину, голося теперь об этом на всю площадь. В толпе мелькнула униформа стражников и Карлос, не теряя более времени, вырвался их рук мальчишки и, прижимая булку к груди, врезался в толпу, надеясь затеряться в бурлящем потоке праздношатающейся публики.

Отредактировано Peter Warbeck (2021-12-24 19:55:51)

Толпа одновременно и помогала, скрывая его за спинами и задерживая преследователей, но так же и мешала, замедляя бег. Приходилось терять время, чтобы постоянно менять траекторию, обегая слишком тучных или старых и неповоротливых. Под ноги то и дело попадались какие-то корзины, ящики и мешки, пару раз подвернулась оглобля повозки и несметное количество лошадиных куч, образуя в сумме поистине бесконечную и опасную полосу препятствий. Карлос, подгоняемый животным испугом и дышащими в спину стражниками, коих он успел углядеть позади прежде, чем завернуть за очередной лоток, бежал, не разбирая дороги, перепрыгивая через барьеры, и думал лишь о том, чтоб не сбить кого-нибудь с ног. Тогда ему точно не успеть поняться.
Тактика бега в толпе себя категорически не оправдывала. Карлито принял решение затеряться в переулках: в его родной Ефлистии узкие улочки в стороне от главных широких дорог близ дворца всегда были настоящими лабиринтами, где любой пришлый в два счета мог заплутать в поисках выхода из кривых и тесных, перетекающих один в другой, проулков. Иной раз даже казалось, что можно забраться на крыши прямо по близкостояшим стенам или по решетчатым ставням окон, и бежать по гладкой, обожженной южным солнцем черепице, чтобы в любой момент спрыгнуть обратно, в очередной рукав лабиринта, оставляя преследователей с носом. Примерно так виделся принцу его триумфальный побег от городской стражи Иверинга.
Радужные мечты с горестным звоном разбились вдребезги о суровую реальность. Первый же переулок, насквозь провонявший тошнотворной смесью вакс и прогорклых жиров, заманил в себя кажущейся возможностью затеряться и вскоре встретил высоченным, выше крыш, забором. Карлос с разбегу налетел на плотно подогнанные жердины и в панике отпрянул назад, оглядываясь с пониманием, что загнал сам себя в ловушку, единственный выход из которой остался позади. И уцепиться-то, чтобы забраться повыше и перемахнуть это неожиданное препятствие, не за что, а без этого... Он попытался подпрыгнуть и дотянуться до края забора, но пальцы лишь беспомощно мазнули по шершавой грубой поверхности необтесанной жерди. С отчаянным стоном бросился назад и тут же оказался лицом к лицу возникшим перед ним из-за угла, как по волшебству, стражником. В локоть с силой  до боли впились стальные пальцы и спина надсадно заныла от грубой встречи со стеной.
Карлос дернулся в попытке высвободиться, но в местную стражу явно не среди хиляков набирали. А от услышанного с тонкого смуглого лица сошли все краски и расширившиеся от ужаса глаза могли показаться неестественно темными и огромными: отрубают кисть?! За кусок хлеба? Возможна ли на самом деле подобная дикость?! Разум романтичного юноши совершенно отказывался принимать подобную возможность. Этот стражник его просто запугивает, иначе и быть не может!
- Кисть?! Я... Я не знал! - принц-бродяга взглянул на злосчастную булку, которую так и не выпустил из оцепеневших от непривычного холода пальцев, и снова попытался вырваться из рук преследователя, из чистого мальчишеского упрямства не желая так легко и просто сдаваться на милость этого варвара. - Я просто голоден. Вот, заберите ее и позвольте мне уйти, - в голосе воришки прорезались требовательные интонации и он горделиво вздернул подбородок.

Успевшая слегка остыть корочка издевательски хрустнула на изломе и Карлос невольно сглотнул наполнившую рот слюну, неотрывно следя за тем, как стражник вцепился зубами в его недавнюю добычу. И вот дернула же нелегкая проявить такую постыдную неосторожность. Потерял бдительность и вот результат: сам прижат спиной к холодной шершавой стене, едва не клацая зубами от нестерпимого желания ухватить одуряюще пахнущую краюху. Ему даже казалось, что он как нельзя более живо может ощутить свежую жесткость корки и пористый воздушный мякиш.
Подоспевшие патрульные, которым отличившийся расторопностью и отменным аппетитом стражник вручил воришку, с таким рвением выкрутили мальчишке руки, что тот невольно вскрикнул от резкой боли в плечах, вынужденный согнуться, будто склонился в почтительном поклоне. Осознание подобного унижения захлестнуло принца с головой душной волной стыда, от которой щеки вспыхнули, как от хлесткой пощечины. Он поднял голову, чтобы не выглядеть для всех этих собравшихся зевак звездой бесплатного представления, хоть и понимал, что на весь день теперь для них это происшествие будет прекрасным поводом почесать языки.
Каждый шаг отдавался болью в плечах, будто мало было сопровождающего унижения. А стражник не умолкал, видимо, считая, что пленник будет рад поддержать беседу, хотя, как Карлосу казалось, ответов от него никто и не ждал. Но за всякий случай помотал головой:
- Не местный... - будто этого и так не видно. Смуглый черноволосый кареглазый мальчишка выделялся на фоне бледнолицего большинства зевак, как ворон среди чаек. Внезапно принца осенило, что болтовня стражника совсем не лишняя, вот он менее, чем за минуту узнал то, на что и не рассчитывал. Про местного короля слухи в округе ходили самые разные и многие подтверждались: монарх не отличался великодушием, но, судя по всему, имел склонность к переменам настроения и нежданным решениям. Иначе с чего бы капитану стражи допускать мысль о вероятном помиловании? Но рассчитывать полностью на то было бы слишком щедро и глупо. - А когда точно назначена свадьба? Вы видели невесту? Она в замке? - спросил он негромко и с мучительным стоном выгнулся в спине, сводя лопатки. - Я могу идти сам, нет необходимости меня так держать. Я не сбегу, - "Куда я денусь?", - мелькнула тоскливая мысль, но нависающие над их процессией охранные стены в чем-то могли и радовать. Ведь он сейчас направляется туда, куда хотел попасть с самого утра: в королевский замок. Ну а то, что до покоев венценосной невесты ему пока далеко, так не все сразу, надо же с чего-то начинать!

Отредактировано Peter Warbeck (2021-12-27 08:35:22)

На явно издевательское замечания капитана конвоя Карлос отвечать не счел необходимым, лишь скользнул взглядом по лицу, когда тот поклонился. Приличествующего выражения почтительности, разумеется, как ни бывало, но хоть в зубы не двинул, и на том, можно сказать, спасибо. Привыкшему с самых младых ногтей к совершенно иному обращению принцу было крайне непросто привыкать к чуждой окружавшей его реальности и постоянно сталкиваться с тем, что никто не только не спешит исполнять его желания и распоряжения, но даже как-то не слишком понимающе и подобающе на них реагируют. Вот и сейчас, стражники явно не поверили Слову, данному Принцем, отчего темные глаза Карлито почернели от негодования и он быстро опустил голову, пряча вспыхнувшие пунцовым щеки под упавшими на лицо прядями. Устраивать скандал было неподобающе, небезопасно и просто-напросто бесполезно. Для этих людей он просто отребье и миндальничать с ним в случае проблем не станут, а ему нужны силы и целые кости для дальнейших планов.
Правда, от иронической легкой полуулыбки удержаться оказалось сложно, стоило капитану посетовать на то, что не про его очи особы королевской крови. Пришлось даже прикусить кончик языка, чтобы не выпалить в запале со смехом что-то вроде: "А, может, пари?", а чувствительный толчок промеж лопаток, задающий нужное конвою направление, и вовсе отвлек от мыслей относительно несвоевременного зубоскальства.
У самого входа под гостеприимные тюремные своды, от коих так и веяло холодом и сыростью, случилась заминка. Карлито привычно прислушался к негромкой беседе: у тюремной братии горячая пора, не иначе, раз камеры ломятся от насильно приглашенных в них постояльцев. При одной лишь мысли о том, что его будут окружать самые настоящие головорезы и воры, по спине дружным табуном промчались мурашки. Хотя, может быть, и просто от холода, что с ветром забрался под рубаху тотчас же, как только стражники по-хозяйски стащили с него широкий плащ с капюшоном. Карлос отшатнулся от потянувшихся к нему рук, уповая на то, что снимать рубаху с него не станут и не обнаружат скрытый под ней нательный медальон с именным вензелем - единственное, что осталось у него после того, как его якобы труп разграбили доблестные имперские завоеватели.
- Карл... - он повернулся к капитану и осекся. На глаза попалась строчка в приходной книге и мальчишка тут же поправился. - Питер... Питер Уорбек, - почему в памяти всплыла фамилия одного из послов Залива, на встрече с которым Карлито присутствовал вместе с королем и старшим принцем, он не знал, но выпалил ее раньше, чем смог сопоставить с подсмотренным простым именем.

Отредактировано Carlos of Eflestia (2021-12-30 07:00:38)

Выпотрошат?! Темные глаза мальчишки, и без того выделяющиеся на осунувшемся лице, округлились от непритворного испуга, став совсем уж огромными. Мелькнувшая было мысль, что он, так или иначе, но добился своего и окажется в замке, перестала казаться удачной. Негромко охнув от соприкосновения с ледяным камнем, едва его лишили сапог, Карлос зябко поежился и последовал за тюремщиками. Вернее, торопливо перебирал ногами, стараясь поспеть за их широким шагом и не тащиться за ними волоком, что с болезненно заведенными за спину руками делать оказалось на так-то просто.
Неопытный в делах тюремных беглец не подозревал, как далеко ему предстоит погрузиться в чрево городской тюрьмы. Стены, нависая, смыкались над головой низкими сводами и отовсюду тянуло затхлой сыростью, испражнениями, холодом и обреченностью. Стылый камень под ногами поглощал тепло, эхо отражало от стен звук шагов солдат, гул и горестные стоны из-за запертых бесчисленных дверей постепенно остались позади. Карлито казалось, что они погружаются в подземный мир, к загробным духам, откуда не будет пути назад. И скалившиеся мёртвыми ухмылками черепа на торчащих пиках лишь подтверждали: отсюда не выйти.
Но конец, как и начало, есть у всего. О том, что его краткое путешествие по лабиринтам тюремного подземелья окончено, пленник понял по звону ключей  при приближении к двери в самом конце темного коридора. Ее очертания едва можно было углядеть во мраке, пока свет факелов не выхватил ее абрис из темноты. Тяжелая, массивная, неприступная. Как крышка гроба.
Внутри привыкшему к темноте Карлито показалось, что там царит такой же полумрак. Только вместо света факелов - тусклый бледный свет из узкой бойницы под самым потолком. И здесь хотя бы было тихо и не воняло так, как наверху, хоть и вгоняло в ужас при мысли о том, что в этом каменном мешке можно провести несколько часов своей жизни. Или суток. Или вовсе несколько лет?! От последнего туго стянутые обрывком шнурка волосы на затылке едва не зашевелились.
- Верните мне мои сапоги? Здесь жуткий холод, - южанин переступил онемевшими от холода босыми ногами и, обхватив себя за плечи, взглянул в глаза распоряжавшемуся капитану стражи. - Я бы хотел увидеть принцессу Маргариту, невесту короля.

С сапогами нехорошо получилось. Вернее, без них. Подернутые синевой губы южанина с досадой сжались в напряженную нитку и он упрямо попытался сдержать новый приступ дрожи, чтобы избежать искушения опускаться до повторения явно бесполезной просьбы. Уже было понятно, что впереди у него не самые уютные и достойные времена, но обеспечить хотя бы минимальный комфорт узнику стражник был в силах. Но не стал. Гордый Карлос не смел упрашивать.
Оставалась одна надежда на свидание с Маргаритой. Нельзя сказать, что он всецело рассчитывал на удачу, но попытаться-то стоило! Глядя на капитана чуть исподлобья и слушая его рассуждения, чувствовал, как и без того слабая и никчемная надежда медленно тает, оставляя после себя горький след разочарования, но то, что он услышал дальше, заставило внутренне подобраться.
Как только стражник взялся за роспуск слухов, Карлос ожидал услышать что угодно: принцесса торопится восстановить статус, хочет поскорее заполучить власть, да хоть то, что жаждет осуществить заветное желание любой женщины и обзавестись мирскими радостями, как то семья, достойный муж и скорейшие наследники. Но то, что он услышал на деле, заставило темпераментного горячего принца вскипеть.
Этот простолюдин считает, что смеет вот так запросто и безнаказанно пятнать честь благородной дамы? И не абы какой, а самой принцессы Маргариты?! По смуглому лицу пленника пробежала тень и плотно сжатые губы разомкнулись, демонстрируя оскал.
- Что?! - кончики пальцев, сжимавших плечи, побелели от напряжения, до синяков впиваясь в тело, но закипевший от праведного негодования Карлито не почувствовал боли, двинувшись на стражника. Огульное охаивание сестры, за чистоту и непорочность которой он мог бы с легкостью поручиться головой, отзывалось в сердце такой глубокой и тупой болью, что мальчишке казалось, будто его сдавила в кулак огромная рука в холодной стальной латной перчатке, выжимая в кровь порцию обжигающе-ледяной ярости, застилающей разум. - Брюхата? Да как вы смеете не только поддерживать подобные гнусности, но и самолично распространять их? - сию секунду Карлито отчаянно недоставало привычной тяжести оружия на поясе. Никто ранее не осмелился бы столь бесцеремонно оскорблять честь королевской семьи, а он никогда еще не был так уверен в своем не только желании, но и в праве вонзить клинок в глотку нечестивца.

Хоть в груди и клокотало так, что впору было бы посоревноваться с самым горячий источником или вулканом, следовало взять себя в руки и для пользы дела обратиться в слух, чем Карлос и занялся. Все-таки не зря и отец, и учителя неоднократно убеждали мальчишку, что холодная голова бывает куда полезнее горячности и терпеливый слушатель узнает куда больше, нежели человек суетливый и грозящий. Особенно если осуществить угроз сию же минуту он не в силах.
Впивающиеся в плечи до синяков смуглые пальцы напряглись сильнее. Тупая боль отрезвляла, вынуждала стиснуть зубы и замереть, не смея перебить капитана стражи. Тот, казалось, был даже рад почесать языком и вывалить на случайного незадачливого слушателя если не все столичные новости, то большую их часть. Что касалось Карлито, то ему даже не пришлось изображать заинтересованность: бесстыдная тема необоснованной беременности принцессы сменилась личностью монарха, а это, все всяких сомнений, было уже намного полезнее.
С таким супругом, если верить стражнику, конечно, привыкшей к ярким краскам, музыке, танцам и рыцарскому окружению Марго в дальнейшем будет ох, как непросто. И дело даже не в романтике, вернее, не только в ней. Своей несостоявшейся невесты Карлито, например, даже не видел никогда, но уж наверняка бы оказал ей достойное ухаживание и расположение, проявляя всю учтивость, привитую воспитанием. А по словам стражника выходило, что принцессу выдают за какого-то почти дикаря, полжизни просидевшего взаперти в какой-то башне, - эта деталь отдельно царапнула, оставшись в памяти беспокойным шипом, - и устраивающего время от времени волнения среди своих подданных весьма странными выходками и решениями. Тут уж не до куртуазности, тут бы головы не лишиться!
- Мне некому передавать весточек, - сжавшийся и едва не дрожащий от стылого промозглого воздуха узник перебрался с ногами на соломенный матрас, надеясь хоть немного укрыться от контакта с холодным каменным полом, и пытливо взглянул на возвышающегося над ним капитана, стараясь не стучать слишком зубами и вообще выглядеть как можно более непосредственно и безобидно. С учетом его состояния и положения, сложностей с этим возникнуть не должно. - Я остался один, - "Да простит меня Вирма за эти слова!" - А о чем эта прорицательница предсказала, что ваш король на нее так... обозлился? И почему он сидел в башне?

Отредактировано Carlos of Eflestia (2022-01-17 12:43:55)

Несмотря на незавидное положение и понимание, что выбраться из темницы будет довольно затруднительно, Карлос не мог не уловить согревшее сердце легкое удовлетворение: словоохотливый стражник не только задержался для удовлетворения полезного любопытства, но и подбросил малую толику надежды на благоприятный для узника исход: лишаться руки Карлито по-прежнему совершенно не стремился.
Оставалось лишь поудобнее устроиться на совершенно лишенном мягкости и уюта каменном ложе и обратиться в слух, внимая услышанному и запоминая, чтобы впоследствии все как следует обдумать. История с опальной предсказательницей могла быть просто глупой байкой, но за ней, казалось, таилось много чего увлекательного. Короля, значит, отвергли? Вообще было довольно странно, что Королеве Инес так скоро удалось организовать брак принцессы с этим загадочным королем. Без малейших предварительных договоренностей, - если бы на них был хоть малейший намек, Карлос был убежден, что непременно знал бы об этом, - действительно довольно поспешно. Будто не только Маргарита хваталась за шанс утвердиться на троне и отвоевать Ефлистию, но и сам маллендорский король торопился. Почему он до сих пор свободен? Ведь девицы из дома терпимости, о которых обмолвился капитан, не могли быть причиной отсутствия претендентки на руку и сердце монарха.
- Случается беда, - подтвердил мальчишка тихим упавшим голосом и, отбросив с лица длинную прядь, снова заинтересованно поднял на стражника большие темные глазищи. - А может и увидели чего в замке, что видеть не следовало. Ну бывает же... наверное, - он снова поежился, ожидая, что стражник расскажет про интересующую его башню, но тот, по всей видимости, отвлекся на воспоминания о доступных девицах и позабыл о подброшенном как бы невзначай втором вопросе. - А давно короля из башни-то выпустили? Я и не знал, что королей вообще в башнях запирают, - Карлито понизил голос и едва заметно улыбнулся, бросив взгляд в сторону двери, дабы убедиться, что их почти приятельскую болтовню никто не подслушивает, и полюбопытствовал. - Может, оттого он и чудит, что не привык?  Ну как вот с петухами было.